— Если ты, старая карга, еще раз ткнешь в меня пальцем, я превращу его в змею!
— Ну хватит, Мойра!
Плезанс завела притихшую, но гневно сверкающую глазами девочку себе за спину и посмотрела на Мэри Питерсон.
Конечно, глупо было думать, что люди перестанут считать Мойру ведьмой, ведь она сама кричит об этом на каждом углу. Почти месяц назад Мойра поклялась больше никому не говорить о своих колдовских способностях, но это почти ничего не изменило. Плезанс уже жалела, что пошла в деревенскую лавку, не дождавшись приезда Тирлоха, однако его не было уже около двух недель, а у них закончились продукты.
Вопреки ожиданиям Плезанс встречные люди относились к ней не слишком приветливо. Престарелая Мэри Питерсон была уже третьим человеком, который пожаловался на колдовство и строптивость Мойры. Впервые за пять недель, проведенных в здешних краях, Плезанс по-настоящему пожалела о том, что Тирлоха нет рядом. В его присутствии люди не посмели бы клеветать на его сестру.
— Мойра вовсе не ведьма, миссис Питерсон. — Интересно, сколько еще раз ей придется повторить эти слова? — Разве она когда-нибудь исполнила хоть одну из своих угроз?
Увидев растерянное лицо женщины, Плезанс мысленно похвалила себя за удачный выпад и сердито подумала: неужели обвинители Мойры не способны сами понять, какой бред они несут?
— Она просто играет с вами, а вы ей это позволяете. Она всего лишь ребенок.
— Мне скоро будет тринадцать, — буркнула Мойра.
— Вот именно!
— Она ясновидящая, — сказала женщина.
— Простите, миссис Питерсон? — удивилась Плезанс.
— Она видит то, что не должны видеть девочки. И понимает то, что не должна понимать.
Плезанс стало жалко эту напуганную женщину, и она пустилась в объяснения:
— Я понимаю, о чем вы говорите, миссис Питерсон. Это всего лишь интуиция. Она есть у всех нас. Когда к нам подкрадывается опасность, мы заранее ощущаем тревогу, не так ли? У нас сосет под ложечкой, по телу бегают мурашки и так далее… Просто у Мойры интуиция немного острее, чем у большинства людей. Извините, я очень рада, что мы с вами встретились, но мне пора ехать. Мистер О'Дун со дня на день вернется с охоты, и я должна переделать целую кучу дел.
— Для мистера О'Дуна?
— Да, и для Мойры.
— Мистер О'Дун — очень симпатичный мужчина. К тому же он холост.
— Верно.
— Он живет с вами в одном доме?
— Это его дом.
Выдержав еще несколько бестактных вопросов и замечаний миссис Питерсон, Плезанс и Мойра наконец ускользнули из лавки и сразу же направились к фургону. Плезанс понимала, что рано или поздно ей придется познакомиться со всеми соседями и друзьями Тирлоха, но предпочитала с этим не торопиться — до тех пор пока не прояснятся некоторые вещи. В разговорах с местными жителями она либо защищала Мойру, либо ловко увертывалась от вопросов по поводу ее отношений с Тирлохом.
«Интересно, что бы они сказали, узнав правду?» — мрачно подумала она, садясь в повозку и пуская лошадь быстрым шагом. То, что происходило между ней и Тирлохом, казалось странной формой безумия. Уже через несколько дней после их бурной ссоры он снова начал к ней приставать. А она, к собственному отвращению, не могла найти в себе силы для должного отпора, хоть и знала, что на самом деле ему нужно только одно — просто затащить ее в постель. Ночью, перед тем, как он уехал на охоту, она даже ответила на его поцелуй! По счастью, к ней вовремя вернулся рассудок, и она спаслась от грехопадения, убежав к себе в спальню.
В последнее время она много раз проделывала этот трюк: Тирлох начинал ее соблазнять, она слабела, он становился настойчивее, она его отталкивала, он сердился, она тоже сердилась и убегала. Безумие — а как еще это можно назвать?
— Эта любопытная старая ворона…
— Кто-кто? — переспросила Плезанс.
— Ворона, большая и черная. Так вот эта любопытная старая ворона пыталась выяснить, не спишь ли ты с Тирлохом, — сказала Мойра, неожиданно прервав молчание, которое они хранили на протяжении всей обратной поездки.
Она спрыгнула с козел, чтобы помочь Плезанс убрать повозку и лошадь.
— Мойра! — Плезанс вспыхнула и мысленно обругала себя за чрезмерную стыдливость. — Ты не должна говорить о таких вещах.
— Почему?
Они вместе выгрузили из повозки покупки и пошли от маленькой конюшни к дому.
— Ну хорошо, говори, раз ты все знаешь, только будь осторожна в выборе собеседника.
— Это что, урок хороших манер?
— Отчасти, да. Кроме того, это поможет тебе сохранить свое доброе имя. Юные девушки не должны говорить о подобных вещах, иначе те, кто их услышит, подумают, что они узнали об этом из личного опыта.
— Но это же несправедливо! Я могу говорить об Италии или Испании, хоть ни разу не была в этих странах.
Плезанс привела Мойру в дом.
— Даже не знаю, как тебе объяснить. Да и вряд ли есть какие-то разумные объяснения. Просто это одно из правил, которые следует неукоснительно соблюдать, потому что бороться с ними себе дороже.
— Вот как?
Мойра и Плезанс торопливо разложили по местам немногочисленные покупки, чтобы приступить к приготовлению ужина.
— Да, и я не советую тебе нарушать эти правила. Доброе имя женщины — большая ценность. Если однажды его потеряешь, то вряд ли уже сумеешь вернуть. Справедливо или нет, но это так. Утратив свое доброе имя, женщина становится изгоем общества и может никогда не найти себе мужа. Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?
— Примерно понимаю. Из-за Тирлоха ты потеряла свое доброе имя. Вот почему эта старая ворона, не стесняясь, задавала тебе оскорбительные вопросы.
— Я думаю, Мэри Питерсон просто любит задавать вопросы. А что касается моего доброго имени, то моя сестра Летиция безжалостно очернила его еще до того, как я сюда приехала. Она встречалась с мужчиной в городской гостинице, выдавая себя за меня.
Плезанс не стала говорить Мойре, что мужчиной, с которым Петиция встречалась, был Тирлох.
— Потом мне предъявили обвинения, состоялся суд, и я попала сюда. Сомневаюсь, что от моего доброго имени остался хотя бы клочок. Ну хватит об этом! Нам давно пора заняться ужином.
— Как ты думаешь, Тирлох сегодня вернется домой и будет ужинать вместе с нами?
— Откуда мне знать, Мойра? Ну-ну, выше нос! Я уверена, что у твоего брата все в полном порядке.
Плезанс постаралась не выдать голосом собственной тревоги. Тирлох сказал, что уезжает всего на неделю, но его не было уже одиннадцать дней. Мойра начала беспокоиться на восьмой день. На девятый день забеспокоилась и Плезанс, заразившись волнением девочки. Тирлох был не из тех, кто привык опаздывать.
За ужином она изо всех сил старалась отвлечь Мойру от мыслей о продолжительном отсутствии брата, облегченно вздохнула, когда девочка наконец ушла спать. Заперев дом на ночь, Плезанс тоже легла, надеясь, что сумеет заснуть. Чем дольше не возвращался Тирлох, тем труднее ей это удавалось.
Ей показалось, что она только-только закрыла глаза, как кто-то потряс ее за плечо. Через мгновение она узнала бледную Мойру, которая склонилась над ней с мерцающей свечой в руке. Лицо девочки было очень расстроенным, и Плезанс постаралась вырваться из сладкого плена сна.
