Внезапно ее охватил гнев на собственную мать. Мэлди стало интересно а задумывалась ли ее озлобленная родительница, какой грех ее дочери придется взять на себя, до каких низких уловок опуститься, чтобы выполнить клятву мести, которую она вынуждена была дать. И вновь ее поглотило чувство вины, и девушка мысленно обругала себя неблагодарной дочерью. Ее матери вновь и вновь приходилось покрывать себя позором, только чтобы они не голодали. А причиной этому печальному обстоятельству была жестокость Битона. Так можно ли винить матушку за то, что ей хотелось, чтобы ее единственный ребенок заставил этого безжалостно бросившего их человека заплатить по своим долгам? Тихий голосок в голове Мэлди ответил, что можно, но та решительно заставила его замолчать.
- Ты стала такой серьезной, - тихо заметил Балфур, легонько касаясь ее крепко стиснутого кулака, лежащего на поверхности стола. – Какие-то проблемы в Дублинне?
- Нет. Просто я вдруг поняла, что помогая тебе, возможно, подвергаю опасности добрую пожилую пару, приютившую меня. – Мэлди улыбнулась, намазывая ломтик хлеба толстым слоем меда. – Затем я вспомнила, как старая женщина жаловалась на то, что Битон никогда не ждет, пока жители деревни найдут кров и еду. Как только этот человек чувствует, что приближается опасность, то закрывает ворота, не заботясь о тех, кто остался снаружи. Она говорила, что он бы запер ворота и перед родной матерью, если бы та оказалась недостаточно расторопной. Еще она рассказывала, что деревенские жители уже даже не пытаются искать спасения в крепости. Они лишь прячутся и молятся, чтобы тот, кто явился прикончить Битона, не стал их преследовать.
- Не беспокойся о них. Я не собираюсь перерезать всех Битонов. Все, чего я хочу, - забрать Эрика и поквитаться с их лэрдом. – Вычищая свою тарелку кусочком хлеба, Балфур покачал головой. – Вероятно, клан Битонов заживет лучшей и более мирной жизнью, когда ими не будет править этот глупец.
Больше он ничего не добавил, зато вдруг полностью сосредоточился на своем наполовину съеденном ломтике хлеба, водя им по почти чистой тарелке. Мэлди не могла взять в толк, что за странное настроение внезапно охватило его. Потом она сообразила, что Балфур украдкой наблюдает за чем-то в дальнем конце главного зала. Осторожно проследив за его взглядом, Мэлди не особо удивилась, увидев там Гризель. Женщина кралась в тени вдоль украшенных гобеленами стен, пока не приблизилась почти вплотную к сидящим там мужчинам. Затем уселась на стоявший у стены сундук, и хотя она делала вид, что поглощена штопкой одежды, не потребовалось много времени, чтобы понять – старуха слышит каждое слово, произносимое людьми Балфура. Это было видно по тому, как Гризель наклонилась к воинам, одним ухом повернувшись в их сторону, и по тому, какие взгляды бросала на них. Она даже время от времени опасливо оглядывалась на Балфура, но, казалось, не поняла, что он пристально следит за ней. Мэлди рассудила, что из Гризель вышел не особо умелый лазутчик, и до сих пор ей все удавалось лишь потому, что никто не обращал на нее внимания. Или, возможно, именно то, с какой легкостью ей так долго удавалось вершить свое вероломство, сделало предательницу беспечной.
- Не могу поверить, что прежде не замечал этого, - пробормотал Балфур: оказалось, он думает о том же, о чем и Мэлди.
- Едва ли ты даже смотрел на нее до этого момента, - отозвалась Мэлди, и по омрачившему его лицо сердитому взгляду поняла, что ее слова пришлись ему совсем не по нраву. – Да к тому же ты сам говорил, что ее семья с самого начала была с Мюрреями. Она оказалась бы последней, кого бы ты стал подозревать.
- Поэтому она лучше всех подходила на эту роль. Все же мне следовало догадаться. Ты права. Она ненавидит нас. Теперь я отчетливо это вижу. И у нее есть на то все причины. Мой отец плохо поступил с ней, как впрочем, думаю, он поступал со многими женщинами.
- Нет. Этим нельзя оправдать то, что она предала свой клан, свою семью, своих предков. Да, сделай больно ранившему и унизившему тебя, но не трогай его родичей и его клан, а ведь так она и поступила, помогая Битону. Теперь мне еще больше жаль бедного Эрика.
- Да, быть узником Битона нелегко.
- На самом деле, я говорю о том, что Битон ненавидел новорожденного мальчика до такой степени, что даже попытался его убить. А теперь вот Гризель тоже ненавидит его и ее не заботит, останется паренек жив или умрет. Оба они мстят за зло, к которому мальчик не имеет никакого отношения. Наверное, ему тяжело сознавать, что одним своим рождением, он нажил сразу двух сильных врагов. И что же, теперь тот самый человек, что хотел убить Эрика, решил признать его своим сыном. Твой братишка, должно быть, думает, что весь мир вокруг сошел с ума, или, что еще хуже, что это он сам стал сумасшедшим.
Поморщившись, Балфур медленно кивнул. Ему неловко было в этом признаваться, но он не особенно задумывался о чувствах Эрика. Все его мысли сводились к тому, чтобы освободить брата, спасти мальчика из опасной ситуации, в которую его хотел втянуть Битон, и от ядовитых слов, что враг мог нашептать ему в уши. Как бы то ни было, Мэлди права. Должно быть, мальчику невероятно сложно понять все происходящее, и он вполне мог подумать, что является причиной разгоревшейся резни и бед. Хоть Битон и пытается выдать его за своего сына, Балфур сомневался, что ненависть и гнев этого человека с годами стали меньше. Эрик очень смышлен, возможно, умнее любого из них, но и он, наверняка, сейчас сбит с толку. Подобное смятение и неспособность что-либо понять - одна из немногих вещей, способных вывести из равновесия этого обычно спокойного, милого мальчугана.
- Да, бедняга Эрик, наверняка уже готов рвать на себе волосы, - произнес Балфур, слабо улыбнувшись при мысли о брате. – Малыш ненавидит, когда не может чего-то понять. Если Битон ничего ему не объяснил, по крайней мере, так, чтобы Эрик сумел распутать этот клубок, то мальчик уже, наверное, готов убить его прямо своими маленькими ручками. Поступок Битона для парня не имеет никакого смысла, а если старик поведал ему о своих целях, и они таковы, как мы предполагаем, то для Эрика это будет выглядеть очень глупо. И, я уверен, все это неимоверно его раздражает.
- Ты рассказываешь о мальчике так, словно терпением он не отличается, - заметила Мэлди.
- Нет, я не то имел в виду. Просто, готов поспорить, что Эрик никогда не научиться быть терпеливым с дураками.
- Вот это я могу понять.
- Эрик – умный парень, настолько, что иногда это даже пугает, но он понимает, что находчивый, острый ум дарован ему Господом. И никогда не порицает тех, кому повезло меньше. Но если он посчитает, что ты обязан знать что-то, но не знаешь, или решит, что ты поступаешь глупо, в то время как у тебя есть мозги, чтобы понимать, насколько такой поступок опасен, то молчать уж точно не станет. Как раз терпению ему еще только предстоит научиться. Думаю, это единственный его недостаток. – Балфур криво улыбнулся. – По правде говоря, Эрик даже красивее и приятнее как в общении, так и на внешность, чем Найджел.
- И представляет собой огромную опасность для всех шотландских девушек, - усмехнулась Мэлди.
Рассмеявшись, Балфур кивнул, соглашаясь. Было заметно, как сильно он любит сводного брата и как гордится пареньком. Это растрогало девушку, позволило ей лучше понять Балфура и, к стыду Мэлди, пробудило легкую зависть в ее душе. Эрик, как и она сама, был незаконнорожденным, но это не мешало семье его отца любить мальчика. Мэлди такое было неведомо. У нее не было ни отца, ни семьи. Одна только мать, да и то порой девушке казалось, что матушка на самом деле не любила ее и в глубине души злилась, что дочь осталась жива.
Мэлди быстро отбросила прочь причинявшую боль мысль. Она понимала, что воспринимает подобные мысли столь болезненно лишь потому, что в глубине души знает – это правда. И лучше было поскорее выкинуть эту правду из головы, пока она не наполнила ее горечью.
- Ты выглядишь печальной, крошка, - тихо проговорил Балфур, накрывая ее руку своей. – Не бойся. Мы выиграем эту битву и вернем юного Эрика домой в Донкойл.
- Да, уверена, так все и будет.
Мэлди сосредоточилась на остатках своего ужина. Балфур начал говорить о победе над Битоном, одновременно потихоньку выпытывая из нее сведения. Девушка рассказала ему все, что ей было известно, тщательно подбирая слова. Она понимала, что необходимо дать Балфуру понять, будто она и не подозревает, насколько важны ее ответы, и что лишь благодаря умело проводимому им допросу удалось выяснить столь полезные вещи. Было нечто приятное в осознании того, что она помогает поставить Битона на колени, а если посчастливится, то и убить, но это удовольствие отчасти сходило на нет из-за тех уловок, к которым ей приходилось прибегать, дабы все звучало правдоподобно.
Когда Балфур подал знак Джеймсу присоединиться к ним, Мэлди внутренне скривилась. Этот человек
