страхи, она пошла дальше, но вдруг замерла в дверях. Потом сказала: – Предчувствия меня не обманули.
Шторм смотрела на Тэвиша, и в душе ее кружился вихрь самых разных чувств. Ей хотелось разозлиться, но это было нелегко, ибо она все еще любила Тэвиша и желала его. Шторм сразу догадалась, кто разрешил ее мужу приехать в Хагалео, и, нахмурившись, посмотрела на отца. Элдон ответил дочери невинной улыбкой, и это лишь подлило масла в огонь. Элейн напрасно бормотала какие-то слова, пытаясь успокоить падчерицу.
Тэвиш, не обращая внимания на гнев жены, оглядел ее стройную фигурку и, стремясь обуздать свои чувства, перевел взгляд на детей. Задыхаясь от волнения, он смотрел на ярко-рыжую головку сына и темную – дочки. До сих пор он с трудом осознавал свое отцовство, но сейчас его захлестнула волна нежности.
– Зачем ты приехал? – спросила Шторм, подходя к столу. – Что, перепробовал всех шлюх в Карайдленде и приехал сюда прицениться? Ты опоздал. Элейн уже давно очистила дом от этой дряни.
– Так-то ты встречаешь мужа, Шторм? – протянул Роден, посмеиваясь.
Бросив сердитый взгляд на своих родичей, которые ухмылялись вместе со всеми, Тэвиш подавил вспышку гнева.
– Я приехал, чтобы посмотреть на своих детей и поговорить с тобой, – ответил он.
Шторм села за стол рядом с братом Эндрю и смерила Тэвиша холодным взглядом:
– Вот твои дети, смотри. – Он подошел ближе. Она с трудом взяла себя в руки. – Насмотришься – и можешь уезжать.
Эндрю подвинулся, освобождая Тэвишу место. Тот сел и протянул руки к сыну:
– Можно его подержать?
Шторм молча передала ему ребенка. Глаза Тэвиша сверкали гневом, однако говорил он совершенно спокойно, и это самообладание больше всего тревожило Шторм. Было ясно: он твердо решил добиться своего, а с таким настроем Тэвиш являлся грозным противником. Ей стало страшно.
От одной его близости все переворачивалось у нее в душе, но надо было сохранять невозмутимость. Ей хотелось броситься в его объятия, загасить пожар, бушевавший в ее сердце уже несколько месяцев. Шторм сидела, чувствуя запах Тэвиша, и голова у нее шла кругом.
На какое-то время Тэвиш избавился от пытки желанием. Забыв обо всем на свете, он держал на руках сначала сына, потом дочь и с восторгом и удивлением ощупывал малышей – от шелковистых локонов до крохотных пяточек. В те времена, когда здоровый ребенок был редким счастьем, Бог подарил ему сразу двоих.
Шторм отметила про себя еще одно сходство между ее семьей и семьей Тэвиша. Мак-Лаганы-мужчины тоже не стыдились брать ребенка на руки и любоваться им. Вскоре Тэвиш передал малышей своим шотландским родственникам, и те стали передавать их друг другу. Большие мозолистые руки, отменно владевшие мечом, обращались с детьми бережно и уверенно. Мак-Лаганы, как и Элдоны, понимали, что их будущее – в этих детях, понимали, что приласкать ребенка вовсе не зазорно для мужчины. Дети даны Богом, чтобы не прервался род человеческий.
Руки Тэвиша освободились, и он опять почувствовал желание обнять Шторм. Она сидела рядом и с неприступным видом потягивала пиво. Глядя на нее, трудно было поверить, что она когда-нибудь лежала без сна, страдая по нему.
– посмотрел на своих детей, а теперь хочу поговорить с тобой.
– Ты уверен, что надо поговорить именно сейчас? Скоро вечер, ты поздно вернешься домой и не успеешь пораспутничать.
Тэвиш сжал кулаки.
– О Господи, Шторм, я не распутничаю, – процедил он сквозь зубы.
– Неужели? – спросила она, сверкая глазами. – Так ты, наверное, просто пересчитывал зубы Кэтрин с помощью языка, чтобы не мочить пальцы?
Мужчины прыснули в кулаки.
– Ну, началось, – весело сказал Колин, усаживаясь рядом с Элдоном.
– Мне нравится, когда Шторм злится, – задумчиво проговорил Элдон. – Язычок у нее что нож.
– Вся в папу, – тихо заметил Колин, усмехнувшись в ответ на притворное возмущение Элдона.
– Я не хочу обсуждать это при всех, – нахмурился Тэвиш. – Давай поговорим наедине.
Шторм допила свое пиво, со стуком поставила кружку на стол и вскочила на ноги.
– Нет, мы не будем говорить наедине! – закричала она. – Я знаю твои штучки, Тэвиш Мак-Лаган!
– Да, конечно, – фыркнул он, вставая. – И помнится, они тебе нравились.
– Даже монашке хочется, когда скучно, – усмехнулась она, стараясь не покраснеть.
Элейн шепотом обратилась к мужу:
– Роден, по-моему, это очень личный разговор. Может, отправишь их отсюда?
– Нет. Во время личных разговоров случаются самые интересные ссоры, – весело ответил Элдон, и Колин утвердительно кивнул. – Не волнуйся, Элейн.
Тэвиш понял, что вот-вот сорвется.
– Я не хочу с тобой ссориться, – сказал он жене. Шторм не понравились эти слова.
– А я не хочу с тобой разговаривать. Не хочу – и все!
