не закончит, но я отказался.
— Она давала ему указания?
— И очень красочно. Доктор выгнал меня из комнаты, и я отомстил ему, оставив ее здесь. Хочешь настойки? — спросил он, надеясь таким образом отвлечь ее внимание.
— Пока нет. А почему тебя выгнали? Ты тоже пытался давать указания доктору?
— Нет. — Его поразило, каким счастливым он почувствовал себя — она уже в состоянии задавать ему вопросы. — Меня вышвырнули, потому что я попытался задушить его. — Он пожал плечами, когда Алтея удивленно воззрилась на него. — Ты кричала от боли. Я решил оттащить его. Ему это не понравилось.
Алтея засмеялась и поморщилась от боли.
— Бедняга. — Вспомнив все, что случилось в саду, она прошептала: — Он собирался убить Жермен.
— Я знаю. Она нам сказала. Сначала я не поверил, но Жермен нас убедила. — Хартли покачал головой. — Она и раньше пыталась привлечь мое внимание, но я к ней не сразу прислушался. Мы все были совершенно уверены, что это очередное покушение из-за твоего нежелания уехать или из-за нашей женитьбы, о которой узнала Клодетта.
— Тебе нужно научиться слушать Жермен. И Байяра. Они гораздо старше своих лет. Они уже не те дети, какими ты их помнишь.
Она права. Хартли все еще считал Жермен и Байяра теми детьми, которые уехали вместе со своим отцом три года назад. Время и трагедия положили конец ясноглазому детству, в котором они пребывали до того дня. Хартли понимал, что ему придется научиться уважать зрелость, приобретенную племянниками за годы их мытарств во Франции.
— Сомневаюсь, сможем ли мы узнать все о случившемся с ними, — заметил он.
— Возможно, нет, но это, может быть, и к лучшему. Услышав об их страхах и боли, мы только разозлимся, а изменить ничего не сможем. И будем от этого мучиться. Поймали негодяя, стрелявшего в меня? Это был тот же бандит, который избил меня тогда.
— Знаю, но боюсь, уже не поймаем. За ним гонялись три дня и не обнаружили никаких следов.
Алтея смотрела на Хартли, пытаясь понять смысл его слов. Плечо горело, все тело ломило, а голова, казалось, набита ватой. Трудно было следить за разговором, а еще труднее — участвовать в нем, но она неплохо с этим справлялась. И все-таки она не ослышалась: Хартли сказал, что они ловят бандита уже три дня. В этом не было никакого смысла.
— Три дня? — переспросила она.
Хартли поцеловал ее в щеку.
— Три дня. Жара у тебя не было, но ты не хотела просыпаться. Временами ты приходила в себя, немного ела, немного пила, говорила. Потом ты снова впадала в сон. Сначала это вызывало у меня беспокойство, но потом я решил — это просто твой способ поправляться. А возможно, ты так долго спала еще и благодаря настойкам, которые Кейт вливала тебе в горло. Мы перенесли тебя сюда вчера.
— Теперь понятно. Хотелось бы мне только вспомнить, как я все это делала. Должно быть, я говорила чудовищные глупости, а теперь об этом не узнаю. — Она улыбнулась, а Хартли громко расхохотался.
— Скоро придет Кейт. Она поможет тебе привести себя в порядок и сменит постельное белье. Я же должен уйти, хочу поучаствовать в охоте на негодяя, который ранил тебя. Пьер Леон кажется неуловимым, но твоя семья поможет нам.
— О Господи. — Алтея вздрогнула, вспомнив. — Ты мне это уже говорил, да?
— В тот вечер, когда в тебя стреляли, сразу после ухода доктора. Ты очень сочувствовала мне. — Он поцеловал ее в нос, и она улыбнулась. — Хлоя заходила еще раз, но она вот-вот родит, поэтому требует, чтобы ей сообщали, как ты себя чувствуешь. Леди Пенелопа Редмур забредала несколько раз, но, когда она последний раз сидела с тобой, явился ее муж и утащил супругу домой, потому что она тоже скоро ждет ребенка. У нее целая толпа мальчиков плюс одна маленькая девочка, и они все ужасно топают, как стадо.
— Как стадо? — Алтее ужасно хотелось засмеяться, но она сдержалась, понимая, что от этого ей будет больно.
— Очень похоже на стадо. Они маленькие, но зато Жермен и Байяр с ними в большей безопасности, хотя бы потому, что их так много. А еще имеются адвокат и учитель, Андрас Вон и Септимус Вон.
— Господи Боже, толпа Уэрлоков — Уорренов, Пенелопа теперь маркиза, насколько я помню.
— Да. Я вспомнил о скандале, как только она назвала свое имя и начала представлять всех своих мальчиков и девочку. Потому что для семьи, которая стремится держаться в тени, вы, кажется, обладаете настоящим искусством попадать в самые громкие скандалы. А еще здесь был твой кузен, сэр Аргус.
— О, я так и знала. Я его видела, но решила, что мне это померещилось.
— Вовсе нет. Он зашел, чтобы посмотреть, как ты себя чувствуешь. А ты велела ему постричь волосы, а то он выглядит как какой-нибудь чертов поэт.
На этот раз Алтея не смогла удержаться от смеха.
— Ой, больно. Не смеши меня. Бедный Аргус.
— Ерунда. Он смеялся так громко, что я удивился, как ты смогла снова заснуть. Похлопал меня по спине, выходя из комнаты, и сказал, что Хлоя права — с тобой все будет хорошо. — Он нахмурился и посмотрел на Алтею. — А сколько же лет Аргусу?
Вопрос был такой неожиданный и так не связанный с тем, о чем они говорили, что Алтее потребовалось время, чтобы найти ответ.
— Думаю, чуть за тридцать. А что?
— Боже милостивый! У человека два сына, и старшему — пятнадцать.
— Аргус любит называть себя молодым, да ранним. — Алтея широко улыбнулась, увидев удивленное лицо мужа, и похлопала его по руке. — Его не воспитывали, когда он был ребенком, но заметь, нет более приятного мальчика, чем Олвен, ему сейчас одиннадцать. Аргус хорошо заботится о своих детях и видится с ними при каждой возможности. Он сам был еще ребенком, когда стал отцом, думаю, поэтому он хорошо справляется с ними.
— Да. Но он может нагнать страху, если захочет. Мы расспрашивали любовников Клодетты, и боюсь, одному из них теперь грозит обвинение в измене. Он был сообщником. Остальные были просто идиотами, и Аргус настаивает, чтобы они снова не оказались на таких постах, где смогут услышать или увидеть что- нибудь важное. Однако нам не удалось выяснить, где искать Клодетту.
— Она исчезла?
— Ее квартира не закрыта, слуги на месте, но ее саму найти не удается.
Алтее очень хотелось продолжить обсуждение охоты на Клодетту, но она обрадовалась, когда вошла Кейт. В животе заурчало от запаха супа и хлеба. Несмотря на боль, Алтее стало тепло, когда он встал и легко поцеловал ее в губы.
— Я вернусь позже, — сказал он. — И угощу тебя рассказом о том, как продвигается охота.
Алтея посмотрела ему вслед и состроила гримасу, когда Кейт решительно подошла к ней. Алтее не нравилось, что она не может раздеться без посторонней помощи, но она не жаловалась. Неудобство, которое она испытывала, было вознаграждено мытьем с душистым мылом, чистой ночной рубашкой и чистыми простынями. Она осторожно устроилась в постели, прислонившись спиной к подушкам, которые Кейт положила ей за спину, ничуть не потревожив рану.
— Маркиз снова провел у вашей постели больше часа, — сказала Кейт, начиная кормить Алтею жидким, но вкусным супом.
— Маркиз серьезно относится к своему долгу, — сказала Алтея, но сердце в надежде подпрыгнуло.
— Ха. Он бы выполнил свой долг, если бы просто вошел, быстренько посмотрел на вас и ушел. А он сидел тут, читал вам, разговаривал, когда вы просыпались, хотя временами в этом было мало толку, и постоянно волновался, нет ли у вас боли и жара. Я за вас беспокоилась, когда вы за него вышли, а теперь я спокойна.
— Ты не беспокоилась, — проворчала Алтея. — Ты была слишком занята сватовством, чтобы волноваться. И не отрицай. Как ты могла волноваться, если этот брак был плодом всех твоих лукавых
