– Алекс! Дорогой друг! Сколько лет!
Алекс пожал протянутую руку.
– Да, Дом. – Он усмехнулся. – Или, может быть, теперь тебя надо называть «дон»?
Пассаро небрежно махнул рукой:
– Это все болтовня газетчиков, Алекс. Для этих ребят все итальянцы гангстеры. Я бизнесмен, старик, обычный бизнесмен. Все в прошлом. Садись – давай покушаем и поговорим о днях нашей юности. Дела подождут.
«Еще один штамп», – с веселым удивлением подумал Алекс. Но без всяких возражений сел и достал сигару.
– Все еще куришь сигары, мой друг? А помнишь, кто тебя этому научил? Подожди, попробуй вот это. – Пассаро достал из кармана красивый портсигар и вытащил оттуда длинную, толстую сигару. – Настоящая гаванская. У меня есть возможность их добывать. Готов поспорить, что ты давно их не пробовал, а?
– Очень давно, Дом. Мне они были не по карману даже тогда, когда продавались свободно. – Алекс постарался обращаться с сигарой с тем почтением, которого она заслуживала. Кончик он не откусил, как обычно, зубами, а отрезал специальными щипчиками, которые ему дал Пассаро. Чтобы сигара ровно горела, он поджег ее деревянной спичкой, также предложенной Пассаро.
Пассаро тоже закурил.
– Насколько я слышал, дела у тебя идут неплохо. Большой редактор большого журнала.
– Не жалуюсь.
– Да? – В черных, как бусинки, глазах Пассаро мелькнуло удивление. – Тогда зачем… – Он махнул рукой. – Нет, о делах потом, капиш?[3] Вот, выпей бокал вина.
Несмотря на то что Пассаро родился в Америке, он иногда говорил как настоящий итальянец. Вероятно, хочет походить на старых членов мафии, подумал Алекс, хорошо знакомый с этим типом людей.
Пассаро наполнил два бокала темно-красным вином из стоявшего на столе графина.
– Настоящее «Даго ред». Его делают специально для меня на моем винограднике в Напа-Вэлли. Для Пассаро и его друзей – никаких модных французских вин, а?
Они молча выпили за здоровье друг друга. Вино было крепким, как бурбон, но Алексу понравился его резкий привкус. Некоторое время они молча курили и пили вино, в воздухе стоял густой сигарный дым.
Пассаро обнажил в усмешке ослепительно белые зубы.
– Совсем не похоже на старые деньки, мой друг, когда мы рыскали по улицам в поисках доллара.
– Да, – ответил Алекс сухо, – или воровали.
Пассаро от души рассмеялся:
– Ну конечно, воровали! Как же иначе мы смогли бы выбраться из дерьма?
«Надо бы напомнить ему, что мне удалось вырваться из дерьма, не становясь вором», – подумал Алекс, но решил, что дипломатичнее промолчать.
Вошел официант с первой переменой блюд. В течение следующего часа официант приходил еще несколько раз, и вскоре на столе стояло такое количество острой итальянской пищи, которого хватило бы на четверых. Хотя время было обеденное, а Алекс редко когда плотно обедал, он налегал на еду не хуже Пассаро. Это было частью мафиозного ритуала – во время делового обеда скрывать свои мысли, не отставая в еде от собеседника. Алекс выдержал это состязание до конца – когда опустела последняя тарелка.
Пассаро громко рыгнул, уселся поудобнее, снова предложил Алексу сигару и налил два бокала вина.
– Хорошо, мой друг?
– Прекрасно, Дом. Не представляю, как ты ешь все это и не полнеешь.
– Упражнения и то, что врачи называют прекрасным обменом веществ. – Он закурил. – Теперь… к делу, а? Что заставило тебя искать встречи с Пассаро, мой друг? Через столько лет! – Он взмахнул сигарой. – Нет, я не обижаюсь. Все эти годы каждый из нас шел своим путем.
Алексу было хорошо известно, что Пассаро в общении с друзьями уважает откровенность, и он сразу взял быка за рога:
– Я знаю, что ты даешь кредиты, Дом…
– Я рад, что ты не называешь меня ростовщиком. У меня все совершенно законно.
Алекс через силу улыбнулся:
– За исключением процентов.
– Если люди приходят к Дому Пассаро, значит, им очень нужны деньги. Так почему бы им и не заплатить? Сколько тебе нужно?
– Это не мне, Дом. Нужно моему боссу, Марку Бакнеру. И речь идет о крупных суммах.
Пассаро внимательно посмотрел на него:
– Насколько крупных?
– Миллион-полтора.
– Пресвятая дева! – Пассаро подался вперед и вытаращил глаза на собеседника. Вероятно, за
