— Подбросить?
Мне и раньше приходила в голову мысль остановить попутку, но нам все время попадались либо грузовики с полными неожиданностей тентованными кузовами, либо забитые под завязку легковушки с вооруженными пассажирами.
А у народа-то ружьишек-то полным полно оказалось. Как знали что.
Этот же дядька был один и без оружия. По крайней мере, на первый взгляд.
— Нам вообще-то в Тверь надо.
— А. Не. Я в Дмитров еду. Могу только до дмитровки подбросить. К Варварино.
— Нормально. Сколько?
— Да нисколько. Чего тут ехать-то. По ярославке я гнать не дурак, а напрямки через Дарьино на Алешино и дальше по малому кольцу километров тридцать всего.
Хм. 'Тридцать всего'. Нам дня два дороги.
Своей радости впрочем, я выдавать не стал, а попросил открыть заднюю дверцу, чтобы закинуть шмотки.
Все это время Женька щипала меня за локоть. Ей мужик отчего-то доверия не внушал.
А чего такого? У меня пистолет есть, если чо.
Мужик оказался компанейским. Просил величать его Вовой и начал рассказывать, что едет из Пушкино, где у него были кое-какие дела, к себе домой в Дмитров. В общем, всю дорогу говорил она мы с Женькой молча, внимали. Успокоился Вова перед самым выездом на малое кольцо.
По неважной дороге 'Мицубиси' шел ровно, почти не подпрыгивая на ухабах. Тихая музыка, прохладный кондиционированный воздух. Я глядел по сторонам, пытаясь бороться со сном и, похоже, все- таки заснул. В чувство меня привел мощный удар в бок машины. Будто гигантской металлической плетью стеганули. 'Мицубиси' пошла юзом и сползла на обочину. Я, отмахиваясь от рюкзаков, рванул ручку дверцы и выскочил наружу. Женька, схватившись обеими руками за голову, сползла с сидения вниз. Я выдернул ее из машины и краем глаза отметил, как она привалилась к заднему колесу.
На той стороне дороги, прячась в редкой сухой прошлогодней листве придорожных кустов, в меня целились сразу два мужика. Третий — молодой парень с обрезом двустволки, бежал в сторону.
Я нащупал кобуру и негнущимися пальцами еле-еле смог ее расстегнуть, одновременно приседая за багажник машины. Опять жахнул залп. Посыпались уцелевшие после первого стекла, и что-то противно царапнуло по жестянке корпуса 'Мицубиси'.
Наконец я справился с кобурой и трясущимися рукам направил пистолет в сторону нападавших.
— Дай сюда. — Вова поморщившись протянул руку к 'макарову' и, не дожидаясь моей реакции, схватил 'пушку'.
Первым пулю получил тот самый парень с обрезом, что пытался обойти нас с фланга. Он будто налетел на невидимую преграду и растянулся посреди дороги.
Из-за кустов опять бабахнуло. Вова ответил. Там матюгнулись, и все стихло.
Осторожно выглянул из-за машины.
Один из мужиков, прихрамывая, опирался на второго, и оба они двигались в сторону леса. Я обернулся. Женька все так же сидела, уткнувшись подбородком в грудь, будто хотела спрятаться от всего этого, а Вова, тяжело дыша, прислонился к захлопнувшейся передней дверце 'Мицубиси'.
— Возьми там в аптечке… — Захрипел он.
Я ломанулся внутрь машины и выгреб все, что было в аптечке, но ничего из этого Вове уже было не нужно. По его подбородку текла и капала на камуфлированный воротник куртки ярко красная, как в кино, кровь. Я сначала отшатнулся, потом кинулся к нему.
Пульс не прощупывался. И Женька чего-то не подавала признаков жизни.
Ну это бывает. Шок.
— Жень, Женька-а-а. — Я присел возле своего солнышка, осторожно потянул за одну руку и, обняв ее за шею, потянул к себе. Рука, утонувшая в мягких волосах, вдруг стала липкой. На меня смотрели потухшие мертвые глаза.
Чт… что это? Как это? — я задохнулся. — Женька, ты что? Сейчас, погоди. Я сейчас. — Роняя пузырьки и блистеры с таблетками, наконец, нашел нашатырь.
Ничего.
Тогда я набрал в легкие побольше воздуха и впился губами во все еще теплые женькины губы.
Не дышит.
Осторожно уложил ее на дорожное полотно и принялся, как умею, делать массаж сердца. По асфальту начало расплываться алое пятно.
Все это происходит не с нами. Нет, нет. С нами такого не может произойти. Это все не по-настоящему. Так не может быть.
Со стороны Дмитрова, скрипя всеми древними частями своего видавшего виды кузова, ехал небольшой автобус. Я вскочил и метнулся ему наперерез. Машина вильнула и, едва не вылетев с дороги, обогнула меня по дуге и скрылась в облаке пыли.
Я вернулся к Женьке, сел и положил ее голову себе на колени.
— Ты отдохни, отдохни, солнышко. Испугалась. Ну ничего. Сейчас отдохнем и дальше пойдем. Я сегодня костер разведу. Обещаю. И пошли они в жопу, эти… — вскочил и начал грозить в сторону леса. — Будем теперь есть как следует. Хватит. — Опять сел.
Могилу я рыл найденным в багажнике топором. Просто бил острием землю, а потом руками сгребал ее, измельченную, в сторону. Мимо изредка проезжали какие-то машины. Один раз по той стороне дороги прошло человек двадцать беженцев. Все они, как один, косились в мою сторону, но никто не подошел, не предложил помощи.
До этого я долго сидел, уставившись в одну точку, потом, подбадривая вслух сам себя, оттащил Женьку от дороги. Вову тоже. Но сил хватило только на одну могилу. Отдышавшись и попив из фляги воды, я опять сел на землю и уставился на свежий холмик.
Только через некоторое время заметил, что изранил ладони. Болели и они, и правая нога ниже коленки. Брючина в этом месте набухла и местами уже превратилась в панцирь.
Меня тоже зацепило.
Кое-как промыв раны на руках и на ноге, засунул пистолет за ремень, подхватил свой рюкзак, и, несмотря на то, что уже начинало темнеть, поплелся вдоль дороги в сторону виднеющейся вдалеке деревни.
Телеканал Эй-Би-Си сообщает: 'Вчера в Афины прибыл председатель кипрского парламента Ставрос Саравакос, который сообщил о готовности официальной Москвы к переговорам с повстанцами об условиях освобождения пятнадцати военнослужащих из состава сил Коалиции, захваченных в мая русскими повстанцами. Ставрос Саравакос обещал выступить вместе с новым спикером российской Думы Евгением Зарайским в качестве посредников на переговорах с представителями так называемого 'генштаба русской национально-освободительной армии'. На встрече с журналистами в Афинах он отметил, что для выполнения своей миссии он запросил у НАТО двадцати четырех часовое прекращение огня. Однако руководство альянса заявило, что продолжит наносить удары по скоплению живой силы и техники русских экстремистов, а так же жизненно важным объектам инфраструктуры повстанцев, и согласно сообщению Эй-Би-Си, поездка кипрского дипломата откладывается. Делегация находится в Греции и пока воздерживается от выезда в Россию, поскольку продолжающиеся натовские бомбардировки создали 'негативный климат' вокруг поездки. Вместе с тем, по сведениям источников Эй-Би-Си, Саравакос и члены миссии все же надеются вылететь в Москву и провести переговоры с представителями повстанцев об освобождении из плена военнослужащих KFOR.'
'Вашингтон пост': 'В администрации США тем временем развивают идею о привлечении всего высшего командного состава так называемого 'генштаба русской национально-освободительной армии' и ряд других русских военных, поддержавших экстремистов, к международному трибуналу. Сегодня администрация США назвала имена двадцати девяти сотрудников генштаба и командующих отдельными частями повстанческой армии, которые могут предстать перед Международным трибуналом в Гааге в случае, если подтвердится их участие в репрессиях против чеченцев, дагестанцев, азербайджанцев и других народностей, проживающих
