— Хорошо, — сказал Тролль-сын. Дверь закрылась, и он остался наедине с двухголовым троллем, который теперь снова стал по-настоящему двухголовым, поскольку Тролль-левый приставил голову Тролль-правого обратно к правой шее.
— Итак, — устало сказал Тролль-левый. — Думаю, теперь нам надо его пришить.
Тролль-сына подвели к корзине для рукоделья. (Вам может показаться странным, что у огромного двухголового тролля есть корзина для рукоделья, но на самом деле единственным, в чем сходились две головы тролля, была любовь к шитью и в особенности к вышиванию прелестных гобеленов с прекрасными лесными пейзажами. Им всегда казалось, что это очень умиротворяющее занятие.) И пока Тролль-сын пришивал голову Тролль-правого, его ноздри щекотал запах кроличьего жаркого, булькавшего на печи.
Этот запах мучил его. Из-за того, что ему день за днем приходилось довольствоваться супом из дождевых червей и травы, он был так голоден, что едва не падал в обморок.
Его желудок снова забурчал. Нет. Скорее это было похоже на звериное урчание.
— Судя по звукам, ты голоден, — сказал Тролль-левый.
— Голоден? — возмущенно воскликнул Тролль-правый. — Я удивляюсь, что ты знаешь это слово, учитывая то количество еды, которым ты набивал желудок, пока меня не было.
Тролль-левый посмотрел на маленького безглазого мальчика и его тощие руки, которыми он пришивал голову к шее:
— Ты сегодня ничего не ел?
— Ел. Я ел червей и траву.
— Червей и траву! Это не очень-то хорошо для растущего организма. Почему ты не ел кроличье жаркое?
Тогда-то это и случилось. Именно этот момент изменил все. Потому что именно тогда Тролль-сын совершил ошибку и рассказал Тролль-левому и Тролль-правому о том, о чем его мама не хотела рассказывать никому.
Дело в том, что Тролль-сын был слишком голоден, чтобы задумываться о том, чем это грозит. Поэтому он сделал это. Он сказал правду.
— У нас нету кроликов.
— Нету кроликов? — Тролль-левый открыл рот от удивления.
— Нету кроликов? — задохнулся от изумления Тролль-правый.
— Почему? — спросил Тролль-левый.
— Мы не можем поймать ни одного. Мы потеряли наш глаз и вот теперь и не можем.
Тролль-левый покачал головой.
— Но я вижу твоих родителей каждый день, и они об этом никогда не упоминали. Это нехорошо. Очень, очень нехорошо!
Поэтому, когда правая голова была пришита на место, двухголовый тролль поделился с Тролль-сыном кроличьим жарким. Тролль-сын был так голоден, что съел все меньше чем за минуту, после чего дочиста вылизал тарелку. Еще ни разу в жизни кроличье жаркое не казалось ему таким восхитительным.
Но когда он доел, его охватило беспокойство. Как он теперь сможет затолкать в себя ужин из червей и травы?
Позже выяснилось, что у него есть еще одна, гораздо более серьезная проблема. Проблема, с которой он столкнулся часом позже, когда уже вернулся домой и занимался поисками глазного яблока в саду.
— ТРОЛЛЬ-СЫН!
От крика мамы он в ужасе подпрыгнул на месте.
— ТРОЛЛЬ-СЫН! ИДИ СЮДА! СЕЙЧАС ЖЕ! У ТЕБЯ БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ! МАРШ КО МНЕ!
Плохие новости для Тролль-сына
Сэмюэль лежал, завернувшись в одеяло, и уже почти засыпал, когда Марта внезапно села в кровати.
— Нет! — закричала она. — Нет! Нет!
Сэмюэль выпрыгнул из постели и затряс ее за плечи.
— Марта, все хорошо, — сказал он. — Марта, проснись… Все хорошо… Тебе просто снится плохой сон.
— Ох, — протянула она, задыхаясь, как будто плохой сон пытался ее задушить. — Да… да… Мама с папой по-прежнему с нами, да? Они по-прежнему с нами?
Сэмюэль сглотнул.
— Нет, — сказал он, точно зная, что она видела во сне. — Их нет. Ты же помнишь тот день в машине, да? Под мостом.
Даже в темноте Сэмюэль видел, как сестра кивнула. Чуть погодя, когда пришла тетя Ида и включила свет, Сэмюэль увидел, что лицо Марты залито слезами.
— Что случилось? — спросила тетя Ида.
— Ничего… Просто мне приснился кошмар, — сказала Марта, вытирая слезы. Тетя Ида присела на ее кровать, обняла ее за плечи и начала успокаивать, хоть и знала, что нет на свете таких слов или объятий, которые могли бы ее полностью успокоить.
Однако на Сэмюэля голос тети, которым она говорила с Мартой, оказал умиротворяющее действие. Он снова улегся в постель и стал смотреть в окно на лес, размышляя о том, что сейчас происходит за деревьями.
Тролль-мама, нащупав голову Тролль-сына, схватила его за ухо.
— Ай… Мама… Мне больно…
— КРОЛИКИ! — заорала она. — КРОЛИКИ! По одному в каждой руке! И откуда, интересно, они узнали, что нам нужны кролики?
Тролль-сын сперва совершенно не понимал, о чем она говорит, но постепенно он начал осознавать свою ошибку. Видите ли, за пару минут до того, как Тролль-сын попался в лапы Тролль-мамы, к ним в дом пришел двухголовый тролль, держа в каждой руке по кролику.
— Мы слышали, что у вас закончились кролики, — сказал Тролль-левый.
— Это благодарность, — сказал заново пришитый Тролль-правый. — За то, что меня нашли.
— М-м-м, — не очень убедительно промычал Тролль-левый. — Спасибо вам.
— Ох, спа…
Но не успел шатающийся от голода Тролль-папа взять у них из рук кроликов, как Тролль-мама торопливо его перебила:
— Кролики? Ох, нам не нужно никаких кроликов.
— Но мы слышали, что у вас закончилась еда и вы живете на одних червях с травой, — сказал Тролль-левый.
На это Тролль-мама ответила взрывом смеха, словно она за всю свою жизнь не слышала ничего более нелепого.
— Черви с травой? Ой, умора. Черви с травой. Ты когда-нибудь слыхал что-то подобное? Нет, я уверяю обе ваши головы, я никогда не кормила свою семью червями с травой. И кто ж вам наплел таких небылиц?
— Ну, Тролль-сын… После того как он пришил меня к шее и поел с нами кроличьего жаркого, он рассказал, что вы не можете охотиться из-за того, что потеряли глазное яблоко.
Тролль-мама была в настоящей ярости. Мало того, что Тролль-сын ел еду их соседей, так он еще и опозорил всю семью. Но, разумеется, ярость была одной из многих вещей, которые она ни за что не согласилась бы показать соседям.
— Ох, — хихикнула она, — этот мальчишка. Он такой шутник. Всегда выдумывает всякие истории, вот такой он. Но никто ж не станет ему верить, правда, Тролль-папа?
Тролль-папа, который вовсе не хотел ввязываться в разговор, знал, каких тумаков он получит, если
