– Вот так сюрприз. – Джули не поняла, почему я так отреагировала, и я добавила: – Я как раз специализируюсь по избирательной немоте.
Просматривая список учеников, я обнаружила старого знакомого. Билли Гомес. Девятилетний мальчик латиноамериканского происхождения, небольшого роста, с копной черных волос. У него была отлично развитая мускулатура, а вдобавок ярко выраженная агрессивность. Вспыльчивый характер и манера постоянно сквернословить привели к тому, что его выгнали из двух предыдущих школ. В прошлом году я много работала и с ним, и с его учителем, но не особенно преуспела. Следующих троих ребят я не знала. Пятой в списке шла Винус.
Когда я пришла утром в школу, Винус снова была на своей стене.
– Привет, Винус, – поздоровалась я, проходя мимо. Ответа я не дождалась.
– Я твоя новая учительница. Ты не хочешь пойти со мной вместе в класс?
Никакой реакции. Первое, что пришло мне в голову: у Винус потеря слуха. Я мысленно сделала себе пометку – проверить, какие тесты она проходила. Подождав еще минут пять, я сдалась и направилась к зданию школы.
Первым в класс вошел Билли.
– Ой, нет! Только не вы! – воскликнул он и стукнул себя по лбу так, что даже покачнулся. – Не хочу у вас учиться. Не хочу, чтобы вы были моей учительницей.
– Привет, Билли. Я тоже рада видеть тебя, – сказала я. – Знаешь что? Ты пришел первый. Значит, можешь выбрать любое место.
– Тогда я выберу столик в кафетерии. – И он ринулся к двери.
– Эй! – Я поймала его за воротник.
Билли швырнул свои вещи на ближайшую парту.
– Не надо мне здесь никакого места, – мрачно сказал он. – Я просто хочу смотаться отсюда к чертям собачьим.
Я приложила палец к губам:
– Не ругайся, ладно? Ты в классе самый старший, и я хочу, чтобы ты подавал пример. Как ты думаешь, ты сумеешь последить за своим языком, если я тебя попрошу?
Засунув пальцы в рот, Билли ухватил себя за язык.
– Попробую, – с трудом проговорил он, – но не думаю, что смогу его так высунуть, чтобы за ним следить.
– Ну, Билли, перестань паясничать.
Появился наш директор Боб, ведя двоих маленьких мальчиков с растрепанными, ярко-рыжими волосами, нависавшими над остренькими мордашками, усеянными крупными, как дождевые капли, веснушками.
– Это Шейн, – сказал Боб. – А это Зейн.
Шейн и Зейн? Как только могут родители давать детям такие имена?
Близнецы были одеты в брюки из синтетики, рубашки в полоску и… галстуки-бабочки. Билли был потрясен их видом не меньше меня.
– Они что, далматинцы? – спросил он с недоумением. Прежде чем я успела ответить, появилась коренастая афроамериканка и, подталкивая вперед хрупкого мальчика, сказала:
– А вот и Джесс. Постарайся хорошо себя вести, ради бабушки.
Она звучно поцеловала его в висок и вышла из класса.
– Иди сюда, – сказала я, – хочешь сесть здесь? Мальчик с размаху бросил свои вещи на стул.
– Нет, ты здесь не сядешь, – заорал Билли. – Никаких черных уродов мне не надо.
– Хочешь подраться? – ответил Джесс, сжимая кулаки. Мальчики бросились друг на друга и с грохотом рухнули на пол. Я подскочила к ним, схватила Билли за воротник и оттолкнула Джесса. Директор одобрительно ухмыльнулся.
– Вижу, ты держишь все под контролем и не нуждаешься в моей помощи, – сказал он и исчез за дверью.
– Я не буду с ним сидеть. Он псих, – сказал Билли и забрал свои вещи с парты. – Лучше сяду с далматинцами. Давайте сюда, ребята. Эта парта будет наша. А этот урод пусть сидит один.
Я схватила Билли за плечо:
– Я думаю, что пока вам лучше сидеть поодиночке. Ты сядешь здесь, Зейн. Ты, Шейн, садись сюда. Джесс, ты садись сюда. Это ваши парты. И ваши стулья. Запомните, где они, потому что я хочу, чтобы вы сидели как приклеенные, пока не получите разрешения встать с места.
– Приклеенные? – завопил Билли и вскочил. – А где клей? Он мигом оказался у полок и начал рыться в корзинке с канцелярскими принадлежностями.
– Билли, сядь на место.
– Но вы сказали «приклеенные». Я просто делаю то, что вы велели.
– Сядь на место.
Он с улыбкой уселся за свою парту.
– Эта парта целиком моя?
