– Они отобрали у меня пистолет и телефон. У нас даже машины нет. Извини, дорогая, но других вариантов я не вижу.
Это «дорогая», то, как он его произнес – на тягучий, южный манер, – очень на нее подействовало. Сердце у нее замерло, все внутри затрепетало.
– Мадди… – Голос у него вдруг стал низким и глубоким, таким мучительно близким. А потом его лицо посуровело. Голос опять стал ровным, ничего не выражавшим. – Я имею в виду, Лесли. Я так понял, ты знаешь, кто были эти люди там, в гараже.
И опять ее прошлое и пропасть, которая разверзлась теперь между ними, стали такими же ощутимыми, как запах сосны.
– Знаешь, называй меня лучше Мадди. Я оставила имя Лесли далеко в прошлом.
– Ну, так что ты все-таки скажешь по существу? – снова спросил он, желая добиться от нее ответа.
– Мафия, – сказала она. – Я уверена, что тот, кто пытался меня убить в гостинице, наемный убийца.
– В гараже он был?
Мадди покачала головой:
– Думаю, что нет. Эти люди не похожи на того, кто напал на меня в номере. Может быть, третий, тот, кто пришел позже и стоял в дверях, чем-то его напоминает. По крайней мере по габаритам. Но я ведь тебе говорила, что тогда в гостинице не видела лица того, кто на меня напал, было слишком темно.
– Ну хорошо. Я слышал, что ты упоминала какую-то компанию «Пластикс», а еще сейф, набитый вещественными доказательствами.
Мадди вздохнула:
– «Эй-Уан пластикс» – это одно из названий, под которым они работают в Балтиморе, под прикрытием. Когда на меня напали в Новом Орлеане, я позвонила им и пригрозила, что у меня остались кое-какие улики их преступной деятельности. Мой отец, который выполнял их поручения, хранил их на всякий случай. Но дело в том, что я оставила этот сейф в Балтиморе, когда уехала оттуда. Они, правда, об этом не знают. Я думала, что, может быть, они оставят меня в покое, если я пригрожу им.
– Ты им звонила? – В его голосе прозвучало удивление и любопытство. – Ты
– Я просто не знала, что еще могу сделать. Я думала о том, чтобы сбежать куда-нибудь, но решила, что если они нашли меня на этот раз, то они смогут сделать это и в будущем.
Прошла секунда.
– А тебе не приходило в голову рассказать обо всем мне? Я ведь был рядом!
Но она уже его не слушала. Зельда приподняла голову. Она смотрела куда-то назад, туда, откуда они пришли. Мадди проследила за ее взглядом, и у нее перехватило дыхание. Сначала ей показалось, что движущиеся круглые точки вдалеке – это светлячки. Но потом, когда они стали приближаться и сделались чуть крупнее, она поняла: фонари. Они были пока далеко, но становились все ближе.
Ее охватил ужас.
– Сэм… – выдохнула она и показала в их сторону.
Он посмотрел, сразу напрягся и обернулся к ней со словами:
– Пойдем отсюда.
Он взял ее за локоть и поднял на ноги.
– Дай мне поводок.
Мадди без всяких споров подчинилась. Она чувствовала себя слабой, беспомощной, ее трясло. У нее болела голова, мизинец пульсировал.
И сердце у нее тоже болело. Болело так же, как и все тело, потому что, несмотря ни на что, она любила Сэма.
– Нет, – воскликнула она, покачав головой, когда он хотел снова перебросить ее через плечо. – Я могу идти сама.
– Ну что ж, хорошо, – сказал он отрывисто. – Пойдем.
Взяв Мадди за здоровую руку, Сэм потащил ее мимо деревьев. Сжав зубы и призвав на помощь все свои оставшиеся силы и решимость, о которых она даже и не предполагала, Мадди ухитрилась не отставать от него. Зельда молча бежала с ними, как будто понимала, что они в опасности. Они спустились вниз и свет фонарей больше не видели. В лесу стало так темно, что деревья казались просто серыми размытыми тенями. Сосновые иглы под ногами были прохладными и скользкими. По ним было бы удобно бежать, если бы под ними ничего не скрывалось.
Мадди была босиком – свои туфли она потеряла еще в гараже, – так что у нее не было никакой защиты от корней, камней, шишек и еще чего-то мягкого и склизкого, что пряталось под иглами, – она даже не хотела думать, что бы это такое могло быть.
Они нашли небольшую речушку, которая текла по склону, параллельно тропе. Голова у Мадди раскалывалась, ее тошнило. Но она сконцентрировалась на том, чтобы просто передвигать ноги. И бежала все вперед и вперед.
Пока наконец не остановилась.
– Все, я больше не могу, – сказала она, чихая и сгибаясь вдвое от боли в боку. Сэм тоже остановился.
– Я понесу тебя.
