такого человека врагом очень опасно.
– Меня иметь врагом тоже очень опасно! – заявила Дебора. – Скоро он в этом убедится. Я придумаю такое, что ему и во сне не снилось.
Леди Беллингем на подгибающихся ногах пошла к туалетному столику, трясущимися руками накапала в стакан валерьянки и еще раз выразила мнение, что ее племянница окончательно потеряла рассудок.
– Нас ждет что-то ужасное! – пророческим тоном провозгласила она. – Я это чувствую. Нельзя испытывать Провидение так, как это делаешь ты. И вот что я еще скажу, Дебора, хотя это тебе, наверно, тоже не понравится. По городу ходят слухи, что Ормскерк проиграл массу денег. Вчера Беверли сказал мне, что ему за последние месяцы страшно не везло. В Ньюмаркете его лошадь пришла чуть ли не последней. Того и гляди, он потребует с нас деньги по закладной. А ты тут затеяла свару с Равенскаром! С ним следовало бы не вздорить, а подружиться!
– Подружиться с этим человеком? – вспыхнув, воскликнула Дебора. – Да я лучше умру с голоду!
– Я тебе не могу в этом помешать, но мне умирать с голоду совсем не хочется!
– Я этого не допущу. Если уж дело дойдет до крайности, я скорей соглашусь на предложение Ормскерка. Я пойду на что угодно, но не стану унижаться перед Равенскаром.
– Ну, если ты пойдешь на что угодно, тогда отошли эту девочку домой и держись покрепче за Мейблторпа.
– Нет, бедного Адриана я не собираюсь тащить к алтарю.
Леди Беллингем бессильно опустилась в кресло и закрыла глаза.
– Ступай, – слабым голосом проговорила она. – Ты меня в могилу вгонишь!
Дебора засмеялась:
– Да спасемся мы как-нибудь, тетя! Люций вчера говорил, что хочет уехать в Гановер и попытать счастья там. Может, нам закрыть этот дом и сбежать вместе с ним?
– Я сейчас потеряю сознание, – убежденно произнесла леди Беллингем.
– Только я не хочу уезжать из Англии, не сведя счетов с Равенскаром, – сверкнув глазами, сказала Дебора. – Как бы узнать, что он замышляет?
– Пусть бы ты узнала – может, тогда опомнилась бы. Меня это, наверно, убьет, но тебе ведь все равно!
Однако, если бы леди Беллингем узнала, чем в то утро был занят Равенскар, она, возможно, не стала бы особенно волноваться. Равенскар отправился в «Уайт-клуб».
Он состоял членом нескольких клубов, но чаще всего бывал в «Брукс-клубе», так что его появление в «Уайт-клубе» вызвало некоторое удивление. Швейцар сказал, что он совсем забыл к ним дорогу, а знакомый, которого он встретил на лестнице, воскликнул:
– Ба, Равенскар! Уж не разочаровался ли ты наконец в «Брукс-клубе»? А мы уж думали, что потеряли тебя навсегда!
– Нет, не навсегда, – ответил Равенскар. – А кто здесь сегодня?
– Да те же, что и всегда. Между прочим, должен тебе сказать, что ставки на гонку с Файли растут против тебя. Беверли видел лошадей Файли и говорит, что они очень хороши.
– Да, я слышал, – невозмутимо ответил Равенскар.
Он поднялся по лестнице и вошел в гостиную. Там он увидел своих знакомых и, поговорив с ними несколько минут, подошел к окну, возле которого сидел Ормскерк и проглядывал «Морнинг пост».
Ормскерк опустил газету.
– Значит, решили вернуться в наш клуб? – спросил он. – А как, позвольте узнать, обстоят дела с вызволением вашего простодушного кузена?
– Пока первый раунд остался за моей противницей.
– А, – отозвался Ормскерк, протирая носовым платком монокль. – Я так и понял, что ваши усилия не увенчались успехом. Если не ошибаюсь, мисс Грентем провела вчерашний вечер в обществе вашего кузена?
– Не ошибаетесь. Они были в Воксхолле.
– В Воксхолле? – задумчиво спросил лорд Ормскерк. – Гм, значит, они показались вместе на людях. Из этого, кажется, можно вывести, что жребий брошен.
– Не беспокойтесь. У меня есть основания полагать, что мисс Грентем не собирается выходить замуж за моего кузена. Может быть, я и ошибаюсь, но, по-моему, она просто набивает себе цену.
Ормскерк вздохнул:
– Как это низменно! Но, надеюсь, вы не переоценили свой… дар убеждения, дружище?
– Я не отчаиваюсь, если в первый раз кости выпадают не в мою пользу.
– Да, вы, без сомнения, опытный игрок, – улыбаясь, подтвердил Ормскерк.
– Кстати, об игре. Когда мы с вами померяемся силами в моей любимой игре?
– Вашей любимой? – повторил Ормскерк, вопросительно подняв брови. – Уж не имеете ли вы в виду пикет, дражайший Равенскар?
– Именно. Несколько дней назад вы мне, кажется, бросили перчатку. Должен признаться, что это раззадорило мое любопытство, а также мое самолюбие. Я считал себя чемпионом в этой игре, но вы, по- видимому, думаете иначе, милорд?
– По правде говоря, – со вздохом произнес лорд Ормскерк, – я привык считать себя не из последних игроков в пикет.
– Ну так давайте сразимся. Приходите сегодня ко мне обедать.
Ормскерк помолчал. На лице его застыла скучающая усмешка. Прикрыв глаза веками, он продолжал полировать монокль кружевным носовым платком.
– Не хотите? – с едва заметной насмешкой спросил Равенскар.
Ормскерк поднял глаза и поднес к ним монокль.
– Любезнейший Равенскар! Когда это я отказывался поднять брошенную перчатку? Конечно, я согласен померяться с вами силами. Но, помнится, это я приглашал вас к себе домой. Так что убедительно прошу – приходите сегодня вечером обедать ко мне.
Равенскар принял приглашение, немного еще поболтал с приятелями и ушел, весьма довольный результатами своего посещения клуба.
Вечером он обедал тет-а-тет с лордом Ормскерком. Его сестра пошла, как объяснил Ормскерк, к знакомым. Ей, видимо, велели уйти из дому – все знали, что брат обращается с ней крайне бесцеремонно. Обед был подан прекрасный, вино было отличное. Равенскар, который пил бокал за бокалом наравне с хозяином дома, мысленно возблагодарил Бога за то, что спиртное не ударяет ему в голову. Он даже заподозрил, что Ормскерк пытается его подпоить и потому так усердно подливает своему гостю вина. Потом слуги поставили карточный стол в гостиной на первом этаже. На нем лежало несколько нераспечатанных колод карт, а через минуту дворецкий принес поднос с бутылками и графинами, который он поставил на маленький столик рядом, чтобы они были под рукой у игроков. Лорд Ормскерк велел ему перенести канделябр поближе к карточному столу и с улыбкой указал Равенскару на кресло:
– Прошу садиться!
Лорд Ормскерк взял колоду, распечатал ее и стал тасовать карты.
– Какие назначим ставки, дражайший Равенскар? – осведомился он.
– Мне все равно, – ответил Равенскар. – Как вам будет угодно, милорд, я на все согласен.
Леди Беллингем была права, говоря, что лорд Ормскерк за последнее время сильно проигрался. Ему не везло ни в карты, ни на скачках, и в целом он проиграл несколько тысяч. Равенскар выбрал очень неудобный момент, чтобы предложить ему померяться силами в пикет, но не в характере лорда Ормскерка было уклоняться от дуэли, особенно с противником, который вызывал у него живейшую неприязнь. Эта неприязнь в сочетании с азартом игрока побудила его предложить очень высокую ставку.
– Скажем, фунт за очко? – спросил он.
– Пожалуйста, – согласился Равенскар.
Ормскерк подал колоду Равенскару, и тот разыграл, кому сдавать первым. Выиграл Ормскерк.
– Надеюсь, это не дурное предзнаменование, – с улыбкой сказал он.
– Думаю, что нет, – отозвался Равенскар.
Игра началась спокойно. Некоторое время никто заметно не выигрывал. Оба старались оценить силу
