– Не поверите! Мисс Хериард любит разыгрывать сцены, а малышка Валерия – девица вздорная и истеричка к тому же.
– Блондинка? Мне давно хотелось познакомиться с белокурой бестией...
– Вы из нее ничего не вытащите, ничего, на что можно положиться, – изумленно вытаращился Бэкстоун.
– Вы не поняли! У меня просто слабость к блондинкам! – серьезно заявил Хемингуэй.
Инспектор Бэкстоун подозрительно посмотрел на него, он не мог заставить себя поверить, что человек из Скотленд-ярда может быть таким легкомысленным.
– Ну, может быть, вы правы, – сказал он. – Лично я ни на йоту не верю тому, что она говорит. Но, разумеется, я никогда не вторгался в вашу область. И никогда не хотел. Осмелюсь сказать, может быть, для вас это легко, но я бы свихнулся, если бы провел еще несколько таких вечеров, как вчера. Вы не знаете, с кем вам придется иметь дело, инспектор.
– Ну, ничего, – развеселился Хемингуэй. – Пока в мире существуют блондинки, я не жалуюсь.
Он не знал, что в Лексхэме его ждали уже целых две блондинки. Миссис Дин прибыла в наемном автомобиле удручающе рано.
Никто из обитателей дома, судя по их внешнему виду, не наслаждался безмятежным сном этой ночью. Валерия заявила, что ни на минуту не сомкнула глаз; даже Стивен казался больше, чем обычно, угрюмым. Все встретились за завтраком. Джозеф, который пришел последним, приветствовал собравшихся робкой улыбкой и словами:
– Увы, не могу пожелать вам веселого Рождества! Однако будет грустно и не по-дружески, если этот день пройдет без единого упоминания о том, что он собой представляет.
Никто не откликнулся. В конце концов Валерия сказала:
– Я как-то не ощущаю праздника.
– Лично я, – откликнулся Ройдон, – не придерживаюсь устаревших обычаев.
– Если кто-нибудь собирается в церковь, – Мод и головы не повернула в сторону драматурга, – Ледбери подаст машину без двадцати одиннадцать.
– Боюсь, у всех нас не самое подходящее настроение для рождественской службы, – мягко сказал Джозеф. – Но тебе нужно ехать, если ты хочешь, дорогая.
– Я всегда хожу в церковь на Рождество, – ответила Мод. – И по воскресеньям.
– Кто бы мог подумать, что такие люди еще не вымерли! – изумился Ройдон привычкам аборигенов.
Все почувствовали дурной тон этого замечания, и Матильда немедленно предложила составить компанию Мод. Даже Стивен – хотя и не до такой степени – встал на защиту тетушки, посоветовав драматургу заткнуться, и продолжил поглощать яичницу.
– Тише, Стивен, – промурлыкал Джозеф, однако видно было, что он доволен.
– И ты тоже заткнись! – взвился Стивен. – Мы достаточно наслушались твоей тошнотворной болтовни, на две недели хватит. Если кого-нибудь интересует – поверенный дяди Ната приезжает поездом в одиннадцать пятнадцать с Ватерлоо. Если Ледбери будет забирать вас из церкви, тетя Мод, вам придется заехать за Блисом на станцию.
Мод покладисто согласилась, но Мотисфонт, который только притворялся, что ест, вхолостую имитируя движения челюстей, многозначительно заметил:
– Какая самоуверенность! Будем надеяться, что кто-то не разочаруется.
Стивен показал свои восхитительные зубы в крайне неприветливой улыбке.
– Это вы про меня? Мотисфонт пожал плечами. – Ну, если шапка горит!..
– Бога ради, Эдгар! – вмешался Джозеф. – Если кто и имеет право возражать против того, что Стивен взял ответственность на себя, так это я!
– Ну, если бы я был на вашем месте, я бы ни минуты не мирился с этим.
Джозеф сделал попытку улыбнуться Стивену.
– А, но я же не такой умный, деловой человек, как вы, Эдгар! Я всего лишь забывчивый, старый актер – я осмелюсь претендовать на этот титул, – и Стивен знает, как я ему благодарен за то, что он делает.
Паула, в сердитой рассеянности щипавшая булочку, предотвратила оскорбительный ответ, который, чувствовалось, вертелся на языке у Стивена, внезапно полюбопытствовав:
– Сколько будут утверждать завещание?
Все были потрясены этим вопросом, и, поскольку никто не собирался отвечать ей, Джозеф сказал:
– Дорогая моя, боюсь, никто пока не задумывался о подобных вещах.
Паула бросила на него один из своих насмешливых нетерпеливых взглядов.
– А я задумываюсь. Если дядя Нат оставил мне те деньги, о которых всегда говорил, я поставлю «Горечь полыни».
Ройдон вспыхнул и пробормотал что-то нечленораздельное. Валерия пообещала обязательно прийти на премьеру. Она добавила, что, по ее мнению, постановка должна быть превосходной. Матильда про себя надеялась, что эта похвала в некотором смысле компенсирует Ройдону заметный недостаток интереса со стороны всех остальных. Она поднялась из-за стола и направилась в библиотеку выкурить сигарету.
К ее досаде, к ней присоединился Мотисфонт, который, ни к кому не обращаясь, заметил, что ему гак недостает утренней газеты, и начал расхаживать среди шкафов с книгами, теребя шнуры от занавесок,
