Он позвонил, посматривая на Матильду с непонятным выражением лица.
– Не можешь мириться с этим, Тильда?
– Нет, если предстоит еще что-нибудь. Можно только позавидовать Мод. Все это сплошной ад. Что полицейский сказал тебе?
Стивен пожал плечами.
– То, что я и ожидал. Думаю, он пришел ко мне после вдохновляющей беседы со Старри.
– Не нравится мне этот индюк! – сказала Матильда.
– Мне тоже. Если я выйду живым из этой переделки, я уволю его. Вчера я застал его за тем, что он подслушивал, когда дядя Нат разносил пьесу Ройдона. Старри этого так не оставит.
– Всегда думала, что он из тех, кто в состоянии всадить нож в...
Матильда поперхнулась, краска залила ей лицо.
– Продолжай! – поддержал Стивен. – Почему ты остановилась?
Она покачала головой.
– Не могу. Слишком мрачно. Думаю, Старри переврал слова Ната при пересказе.
– Зачем ему перевирать? Дядя же говорил, что не потерпит меня в своем доме.
– Мы все знаем, что это не так.
– Попробуй расскажи это инспектору Хемингуэю. Думаю, я влип, Матильда.
С внезапной безрассудной яростью она произ-. несла:
– Это тебе наказание за то, что ты такой упрямый, проклятый дурак! Какого черта ты ссорился со всеми подряд?
Он не ответил, потому что в этот момент на звонок вошел лакей. Стивен отдал краткие распоряжения относительно чая и минуту или две после его ухода молча смотрел на огонь.
– Извини! – сказала Матильда и удивилась, почувствовав, что дрожит. – Я не хотела.
Стивен коротко рассмеялся, как если бы думал, что ее слова не имеют значения.
– Ты думаешь, это сделал я, Матильда? Девушка достала сигарету из портсигара и зажгла ее.
– Нет, несмотря на все улики, указывающие на тебя.
– Спасибо. Думаю, в своем мнении ты практически одинока.
– Есть еще один человек. Он знает, что ты этого не делал...
– Очень логично, – одобрил Стивен. – Тебя когда-нибудь подозревала полиция? Очень нервирующая ситуация.
– Думаю, мы все под наблюдением.
– Не ты, девочка! Ты не входишь в число подозреваемых.
Матильда решила, что ее сигарета по вкусу напоминает жженое конское копыто, и бросила ее в огонь.
– Стивен, ты не можешь с этим смириться. Ты говоришь так, будто за дверью стоит «Черная Мария»[9], но я продолжаю считать, что у полиции недостаточно улик даже для того, чтобы задержать тебя.
– Надеюсь, ты права. Вскользь я могу добавить, что, если бы я хотел убить кого-нибудь, я начал бы с Джо.
– Допускаю, что он иногда невыносим. Грустно, что слишком большая любовь может вызвать самое дурное в обычном человеке. Приходишь к выводу, что это он во всем виноват. Отвратительные результаты добрых намерений! Если бы не Джозеф, не думаю, чтобы Нат написал завещание, и уверена, он никогда не организовал бы этого праздника. Если бы не Джо, Валерия не узнала бы, что ты наследник, а Ройдон не сводил бы Ната с ума чтением своей пьесы. Незначительные обстоятельства, их поразительный результат нельзя было предвидеть. И все они, по жестокому капризу судьбы, объединились против тебя! Достаточно, чтобы сделаться циником! Но у полиции еще недостаточно фактов против тебя, Стивен!
Как это ни странно, Хемингуэй тоже пришел к подобному заключению, хотя и не разделял слепой веры Матильды в Стивена. В кратком разговоре с инспектором Стивен держался настороженно, и, хотя Хемингуэй понимал, что поведение молодого человека вполне объяснимо, это не расположило его в пользу Стивена. Стивен был сдержан, взвешивал каждое слово. Инспектор, который неплохо разбирался в людях, считал его исключительно хладнокровным человеком и был склонен полагать, что из всего плохо подобранного общества, собравшегося в Лексхэме, он более всех был способен совершить убийство. Но, несмотря на свое постыдное, по мнению его начальства, пристрастие к наиболее причудливым аспектам психологии, Хемингуэй был слишком хорошим следователем, чтобы позволить увести себя в сторону. Он мог – и делал это довольно часто – говорить легкомысленно, высказывая суждения, которые полностью не подтверждались фактами, отдаваться полету фантазии. Но тот, кто поспешно заключил бы, что своей нынешней должностью Хемингуэй обязан просто везению, а не своим основательным достоинствам, скоро бы обнаружил, что в этом случае первое впечатление более, чем обычно, обманчиво.
Инспектор был очень недоволен показаниями Стивена; он не доверял лакею; и, несмотря на то что был не в состоянии что-нибудь доказать, все еще подозревал союз между этими двумя. Держа это в уме, он уже отправил отпечатки пальцев Форда в Лондон и выяснил у него адреса и фамилии двух его предыдущих хозяев. Форд сообщил ему их с такой готовностью, что едва ли было вероятно, что эта линия расследования будет плодотворной. Но инспектор был не такой человек, чтобы что-нибудь упустить.
Форд утверждал, что в предыдущий день он запер все окна в комнате Натаниеля на задвижку. Он добавил, что делал это ежедневно. Покойный мистер Хериард не придерживался распространенного мнения о полезном действии ночного воздуха. Это подтвердил Старри, который сообщил, что не может
