слишком-то жаловал Пенхоллоу, был страшно любопытен и потому редко отказывался от визита...
Вероятно, Розамунд приехала, только потому, что ее слезно молил об этом Клиффорд. А викарий приехал исключительно по той причине, что пироги, которые пекла Марта, были значительно жирнее и вкуснее тех, что пекла его невзрачная супруга. Во всяком случае, так решили циничные сыновья Пенхоллоу...
Пенхоллоу оказал честь Марте и Джимми, позволив им одевать его к приему, так что супруга его не видела, что он собирается надеть... Когда он появился к чаю в своей старой ночной рубашке, Фейт только и подумала, что лучше всего ей было бы не срамиться здесь, а сослаться на неясное, но грозное заболевание и удалиться в свою спальню...
Пенхоллоу, которого вкатили в зал на коляске, заметил, какой бледной и ожесточенной выглядит Розамунд, и в пику ей велел посадить его прямо напротив нее за столом. От его язвительных замечаний бедняжка Розамунд очень скоро стала напоминать разрумянившийся пирожок с ядовитой начинкой...
К тому моменту как Конрад ввел в гостиную Делию и Финеаса, Пенхоллоу уже был весел, но весел тем своим зловещим весельем, которое, равно как и его гнев, не предвещало ничего хорошего. Он, дурашливо моргая, принял поданную ему руку Делии и протянул:
– Так, так... Какое отрадное зрелище для моих больных глаз! О, розовые розы на вашей шляпке невольно возвращают меня к тому времени, когда я впервые вас встретил, Делил! Господи, сколько же лет назад это было? Скажи-ка, Раймонд, сколько тебе нынче лет? Тридцать девять? Значит, это было больше сорока лет назад, Делия!
Мисс Оттери неожиданно густо покраснела от столь странного напоминания о ее возрасте и пробормотала под нос нечто малопонятное... Фейт стало жалко пожилую леди, слегка молодящуюся в своих нарядах, что было вполне простительной слабостью, и она воскликнула полным симпатии голосом:
– Делия! Милая, садитесь рядом со мной!
– Нет-нет! – запротестовал Пенхоллоу. – Делия сядет рядом с Раймондом! Ведь только из-за Раймонда Делия сегодня удостоила нас своим посещением, правда, Делия? Вы всегда с ним были суть едины, правда?
– О, нет-нет, мне не хотелось бы, чтобы старая тетка доставляла Раймонду неудобства! – пришибленно залепетала Делия. – А меня бы очень устроило сидеть где-нибудь не слишком близко к камину...
– Так как вы поживаете, дружище? – спросил Финеас, легонько похрустывая пальцами. – Во всяком случае, должен заметить, что это большое счастье – видеть вас в более-менее добром здравии...
– Я отлично себя чувствую! – гордо заявил Пенхоллоу. – Я еще преподнесу вам сюрпризы, вам всем, включая Лифтона, который только и знает, что пророчить мне какие-то ужасы! А вот вы, Финеас, сохранились похуже, да похуже! От вас только труха осталась, грубо, но это так! А я помню, какой вы были стройный и чертовски привлекательный, и вокруг вас увивались разные девчонки... А еще, помните, я вам продал жеребенка, совсем крошечного, с меня весом...
– А, как же, как же! – заулыбался Финеас. – Отлично помню эту гнедую кобылку!
Тут Пенхоллоу отвлекся и вскричал:
– А поглядите-ка на этого щенка!
И все повернули головы в сторону несчастного Клея, вошедшего в залу и покрасневшего как маков цвет от всеобщего нелицеприятного внимания...
Клиффорд пожал руку своему двоюродному братцу, с сожалением осматривая его, а Клей, натужно улыбаясь, говорил ему:
– Надеюсь, дело еще не решено окончательно, не правда ли? Вы знаете, служба в конторе никогда меня не привлекала. Я всегда склонялся к более артистической, что ли, карьере, надеюсь, вы понимаете, что это такое...
– Знаете, даже от Обри мне не было так тошно, как от этого Клея! – громогласно заявил Конрад на всю комнату.
– Благодарю за учтивость! – бросила ему Фейт.
– Премилая картинка – семья Пенхоллоу за традиционным чаем... – пробормотала, кривя губы, Вивьен.
– А где же остальные домочадцы? – Финеас оглянулся вокруг. – По-моему, в ваших славных рядах кого- то недостает, точно! Нет Обри, нет Чармиэн! Ну их-то, я понимаю, мы не рассчитывали увидеть наверняка, но где же Ингрэм со своей очаровательной женой?
– Ингрэм появится к чаю! – заявил Пенхоллоу раздраженно. – Но я не вижу ничего очаровательного в его жене, кроме того, что она, в отличие от некоторых, все-таки сподобилась родить двух похотливых мальчишек! Она не слишком-то хорошо выглядит, ну да в ее-то годы лучшего и ждать не приходится, так что ее отсутствие никого особенно не расстроило бы! Во всяком случае, как хозяйка и как жена она моей Рейчел и в подметки не годится!
Этим выстрелом Пенхоллоу убил двух зайцев. Фейт густо покраснела от подобного упоминания имени Рейчел, а Розамунд Гастингс, родившая мужу, увы, трех дочерей и ни одного сына, окаменела на своем стуле.
Появление Ингрэма с Майрой вызвало некоторое оживление. Игнрэм, как всегда, был дружелюбен и щедр на комплименты всем, а Майра была очень шумна и болтлива... Это позволило Барту незаметно остановиться возле буфета, где орудовала Лавли, и тихонько перемолвиться с нею.
– Может быть, в классной комнате? – спросил он. Она украдкой приложила палец к губам, а потом, поймав на себе взгляд старика Пенхоллоу, ответила Барту обычным голосом:
– Вы найдете эти блюдца в моей комнате, сэр!
– Что-что? – изумился Барт, не привыкший к подобным ухищрениям, однако потом тоже заметил взгляд отца и сконфуженно пробормотал: – Ах да, да, конечно. Спасибо, Лавли.
– Ах, так вот он какой, наш Бартоломью! – воскликнул Финеас, обращая внимание на него. – Каким ты стал великаном, малыш!
