Из Мале все еще не поступило никакого ответа. Пока Мусульманский комитет не отозвался на наш запрос, мы не могли приступать к поискам скульптуры, будто бы хранившейся в холме рединов. Ожидая в деревне известий, я воспользовался случаем побеседовать с островитянами. Хотелось выяснить, всегда ли Фуа - Мулаку был обитаем. Первым нашим собеседником на этот раз был слепой старец. По его словам, люди дважды оставляли Фуа - Мулаку. Один раз - в домусульманские времена, когда из-за моря прибыли некие существа, получившие имя ферета. Они убивали островитян и съедали их. Тогда все население покинуло остров, только одна женщина осталась и видела ферета вблизи. Она обварила одного ферета сладким аро, которое кипятила, размешивая палкой. Ферета убежал из ее дома и больше не возвращался. Когда фуамулакцы вернулись на остров, она рассказала им, что ферета ходил на двух ногах и у него было человеческое лицо.
Вторично Фуа - Мулаку был оставлен уже в мусульманские времена. Селение находилось поблизости от ваша вео - большого круглого бассейна, виденного нами. Какие-то путешественники принесли на остров лихорадку, и начался мор. Часть фуамулакцев перебралась на Миду в атолле Адду; там в это время жили люди народа ратин. На Миду еще сохранились следы бассейна, устроенного этими людьми. Восемь лет Фуа - Мулаку оставался необитаем. Когда об этом стало известно правительству султана в Мале, оттуда прислали одного муллу, который вернул фуамулакцев с Миду на родной остров. Семьи островитян тогда делились на четыре группы. Одну возглавлял Мускули Калеге, что означает 'старик'; вторую - Матти Атти Калеге, выходец из знатного рода; третью - Али Адалфи Калеге, непрестанно жевавший бетель; четвертую - Бул Хадакене, чьим делом было заботиться о прическах и головных уборах своих соплеменников. Соответственно остров поделили на четыре части, и в каждой была своя мечеть.
Вечером по радио пришел ответ из Мале. Мусульманский комитет решил, что нам не следует искать закопанную статую. Не надо трогать древний языческий холм; лучше не будить спящую собаку...
Восемь дней аренды доброго суденышка 'Миду' с атолла Адду истекли, и на другой день мы пересекли вторую половину Экваториального прохода курсом на Адду - Ганн - остров с аэропортом. Отобрав пять лучших образцов облицовочных камней солнечного храма на Гааф - Гане, мы увезли их с собой в Мале. Капитан 'Миду' пообещал захватить остальные, когда в очередной раз соберется посетить столицу.
Итак, нам удалось найти то, на поиски чего мы отправились в район Экваториального прохода. После недельного отсутствия мы возвратились в Мале с доказательствами того, что задолго до прибытия на острова у экватора арабов древние солнцепоклонники строили там храмы в честь солнца. И кроме них, исламу предшествовала еще одна древняя цивилизация со своей религией. Без сомнения, происхождение мальдив-цев было достаточно сложным. Островитяне не раз сменяли веру, прежде чем стали мусульманами.
Мы никак не ожидали, что за дверью кладовки в музее Мале нас ожидают еще сюрпризы. Помогая сторожам укладывать привезенные нами камни с солнечным орнаментом на пол рядом с немусульманскими скульптурами, мы обратили внимание на то, что дверная створка упирается в сваленную в углу груду каменных обломков. Я видел их еще в прошлый раз, но тогда заключил, что это мусор, оставшийся после очередного ремонта. Теперь же мы поднакопили кое-какой опыт, знали, как выглядят куски известняка, которые составляли основу разрушенных храмов, и Бьёрн, нагнувшись, перевернул один крупный обломок.
- Странно... Ого, что это? - пробурчал он себе под нос.
На полу перед нами лежал кусок плиты с гладкой, как мрамор, отшлифованной гранью, на которой были высечены какие-то символы.
- Иероглифы! - воскликнул я.- Точно, иероглифы. Но отличные от египетских. Зато очень похожие на письмена долины Инда.
Над строкой диковинных знаков тянулась цепочка из свастик, типичного для Индской цивилизации символа, который в наше время приобрел сомнительную славу, когда его использовали в нацистской Германии. В древности в долине Инда свастика символизировала священное солнце. Ниже пиктограмм над краем излома выступали контуры большого колеса с множеством спиц: знаменитое солнечное колесо той же цивилизации. Сбоку камень украшала широкая полоса характерных изображений лотоса - еще один древний символ обожествляемого солнца. Восходящее солнце... Три варианта солярного символа доминировали на каменной плите.
Однако главное внимание привлекали к себе расположенные в центре пиктограммы. Бросались в глаза стоящие перпендикулярно морские символы: рыболовный крючок, раковина и две рыбы. Кстати, рыба - один из наиболее употребительных знаков нерасшифрованной письменности долины Инда. Две палки с шипом на конце опять же напоминали рыболовное орудие. Был и еще один типичный для индской письменности знак, похожий на кубок; по мнению ученых, он изображает священный барабан. Срединное место в строке занимал сложный знак, что-то вроде сосуда с узким горлом, из которого торчали три стрелы с треугольным наконечником. Стрела также важный знак в письме долины Инда.
Цепочка гравированных знаков обрывалась у отбитого края. Рядом с солнечным колесом помещались еще какие-то непонятные символы. Мы поискали в груде обломков недостающие куски плиты, но их там не было.
Когда мы показали этот камень музейным хранителям, они лишь пожали плечами. Дескать, ничего особенного, какое-то старье, найденное где-то на Мальдивах. Больше они ничего не знали, если не считать, что камень принесли совсем недавно.
Где остальная часть плиты? Недостающие куски?
Они не были в курсе. Между тем, судя по свежему излому, части плиты все еще могли находиться там, где был обнаружен этот фрагмент. Где-то на одном из тысячи атоллов лежали обломки, позволяющие восстановить всю плиту с письменами.
- Придется организовать экспедицию! - сказал я, отрываясь от созерцания драгоценного образца.
- Никуда не денешься! - рассмеялся Бьёрн.
Мы еще находились под впечатлением от всего увиденного за прошедшую неделю и не успели толком переварить открытие, сделанное за дверью музейной кладовки, когда слух о наших наблюдениях дошел до президента республики.
Вот и вышло так, что камни, привезенные нами в музей с атолла Гааф, из грязных мешков перекочевали первым делом на красный ковер в президентском дворце.
После чего президент, не меньше нас взволнованный нашими находками, предложил мне провести раскопки.
- Организовать археологическую экспедицию здесь - дело непростое,- сказал я Бьёрну, когда схлынуло возбуждение, вызванное открытием плиты с пиктограммами.
Предложение президента организовать раскопки было таким же неожиданным, как отказ Мусульманского комитета разрешить нам вскрыть траншею на фуа - мулакской хавитте. Провести поиск закопанной скульптуры было бы несложно. Что же до серьезных археологических раскопок, то они требуют точного определения стратиграфии с применением специального инструмента и профессионального глаза, чтобы ничего не повредить и все тщательно измерить, описать и отобразить в схемах.
Желают эти люди узнать свое прошлое, скрытое под землей, или не желают?
Мне было еще невдомек, что мы потревожили осиное гнездо. Я не уразумел, что мальдивское общество с его корнями в древних цивилизациях, прочно спаянное воедино строгими правилами ислама за восемь столетий консервативного правления султанов, всего каких-нибудь десять лет назад столкнулось с полчищами иностранцев реактивного века. Ворота во внешний мир только что отворились, и молодая демократическая республика уподобилась тиглю, в котором происходила плавка старого вместе с новым. Кое-кто разделял убеждение бывшего султана, что не следует будить спящую собаку, однако была и прогрессивная группа молодых лидеров, желающая познать собственные корни, утвердиться в своей культурной неповторимости, выявить истину о таинственной неписаной истории своего народа. Нам было ясно, что они прочно связаны с арабским миром и признательны ему за религиозный и культурный переворот в знаменательном 1153 году. Однако вместе с тем они прекрасно знали, что народ Мальдивов не только арабского происхождения. Их предки были обращены арабскими мореплавателями в другую веру, но
