гостья уберется.
– В самом деле? – спросила Бланш, оправляя юбку и не сводя глаз с лица Розамунды. – Стало быть, вам известно, кто я такая?
Не поняв, что она имеет в виду, Розамунда судорожно сглотнула:
– Это почему же?
– Да потому, милочка, что я – та женщина, которую любит Генри.
Потрясенная, Розамунда молча смотрела на гостью, не веря собственным ушам.
Бланш коротко усмехнулась, довольная произведенным впечатлением:
– Кажется, я огорчила вас. Ради Бога простите.
– Вы действительно очень меня изумили, – сухо сказала Розамунда. – Пожалуйста, объяснитесь.
– Я живу в имении Эндерли.
Да, одной этой фразы Розамунде было достаточно. Значит, это та самая Бланш! Не думала она, что ее соперница когда-нибудь осмелится сюда явиться… Сердце Розамунды заныло от боли, не давая ей вздохнуть. Вот оно что: перед нею хозяйка Эндерли, всем известная любовница Генри! Розамунда через силу поднялась и, встав поближе к огню, спросила:
– И что вам от меня нужно?
– Я давно хотела вас увидеть. По-моему, в моем любопытстве нет ничего удивительного. Мы с Генри решили, что на свадьбу мне лучше не приходить. Но со дня вашего венчания прошло уже много времени. Вы наверняка уже успели узнать о моем существовании.
– Я действительно о вас узнала, но это не означает, что я должна еще и видеть вас.
– Разве вам нисколечко не интересно было на меня взглянуть? Чтобы понять, какие женщины по вкусу вашему мужу?
Розамунда стиснула зубы, чтобы не выпалить какую-нибудь грубость, о которой наверняка потом пожалела бы, и очень спокойно произнесла:
– Ему по вкусу я.
Откинув голову, Бланш издевательски расхохоталась, ее рыжая грива разметалась по сдобным сливочным плечам.
– Ах, милочка, до чего же вы наивны.
– Ну вот, теперь вы меня увидели, а я – вас, и нам, похоже, больше не о чем с вами разговаривать, – сказала Розамунда после затянувшейся паузы, изо всех сил стараясь не терять присутствия духа.
– Вы ошибаетесь. Я еще далеко не все вам сказала, – прошипела Бланш, наклонившись к Розамунде…
От резких ее духов у Розамунды запершило в горле и закружилась голова. Розамунда трудно сглотнула, чувствуя сильное искушение немедленно выставить эту бесстыжую вон, но боялась прогневить Генри. Она давно уже поняла, что дворянский уклад совсем не таков, как в ее родной деревеньке, и боялась попасть впросак, не зная, что ей делать дальше с полюбовницей Генри.
– Скорее говорите и уходите, – все-таки вырвалось у Розамунды.
Бланш самодовольно ухмыльнулась и повольготнее расселась на мягкой скамеечке.
– Вы не должны ревновать. Я несколько лет была возлюбленной Генри и уверяю вас, что он совершенно не собирается меня бросить. Лучше вам с этим смириться.
– Как вы смеете! – закричала Розамунда. Такую наглость она стерпеть уже не могла, ей страшно хотелось ударить это красивое ухмыляющееся лицо. – Он больше не ездит к вам.
– Это он вам сказал? Придется вам научиться не быть такой доверчивой, иначе вам будет трудно, ой как трудно. Видите ли, у меня есть кое-что такое, что удерживает его. То, чего нет у вас.
Розамунда с каменным лицом встретила взгляд ненавистных глаз, ее просто трясло от ярости.
– И что же это за диво такое, миледи?
– Его сын и его дочь, леди Розамунда.
Время словно остановилось. Только завывал ветер за окном и потрескивали поленья. Громче же всего, казалось Розамунде, стучало ее разбитое сердце.
– Вы лжете! – прошипела она, стиснув пальцы, чтобы не ударить эту горделивую кошечку, не вцепиться в ее буйные кудри. – Лжете!
– Ну зачем же себя обманывать. Вы же видели, как они похожи на своего отца.
Розамунда тут же вспомнила, что малыши в первый же миг кого-то ей напомнили – и синими своими глазками, и черными волосами, и удивительной правильностью черт лица.
– Вы только взгляните на этот портрет и сами убедитесь.
Розамунда покорно обернулась: в углу висел портрет трех мальчиков, играющих с собакой в этой самой комнате. Это был Генри и двое его умерших братьев. Портрет был не очень хорош, но художник, безусловно, сумел передать, как разительно они друг на друга похожи. У Розамунды упало сердце. Теперь она поняла, на кого так похож розовощекий малыш Бланш: на Фентона, младшего брата Генри. На портрете тому тоже всего четыре года.
Бланш наслаждалась убитым видом соперницы, но этого ей было недостаточно, так как в глубине души она совсем не была уверена в прежних чувствах Генри. Чтобы добить Розамунду, она сладким голоском добавила:
