болезненно сжалось. Где же он… В замке еще полно спален, он мог забрести в любую. Но она не станет его искать, потому что… потому что она не уверена, что он сейчас один. Женщин в замке тоже вполне достаточно, и Генри вовсе не обязательно скакать в Эндерли, чтобы утолить все свои потребности.
Ревность и одиночество не давали Розамунде уснуть, и к тому же она втайне надеялась, что он придет. Уснула она только под утро, когда петухи возвестили о приходе зари.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
То снег, то дождь, то солнце, то тучи – с тех пор, как Генри уехал, на дворе стояла всякая погода. Но пригревало ли солнце, лепил ли мокрый снег, одно-единственное желание одолевало Розамунду: скорее свидеться с ним. Она даже не вышла его проводить и теперь нещадно корила себя за строптивость. Смотрела на него из окошка и специально встала у самой стенки, чтобы он ее не увидал. А он ведь искал ее глазами и специально подольше удерживал Диабло под окном. Эта картина не давала ей покоя. Если Генри не суждено вернуться домой, она никогда не сможет забыть своей жестокости в то злосчастное утро и навечно останется виноватой перед ним.
И все потому, что Бланш Помрой так сумела ожесточить ее, что сердце ее превратилось в льдышку.
От Генри целую неделю не было ни словечка. Единственное, что подбадривало Розамунду, – это то, что он поехал не сражаться, а собирать войско. Однако, когда страна не вылезает из войн, сражение может подстерегать где угодно. Она дала себе слово, что, если небеса услышат ее молитвы и Генри вернется живым и невредимым, она примет его с распростертыми объятиями. Жизнь слишком коротка, чтобы портить ее вздорными обидами.
Розамунда тщетно пыталась нашарить в шкафчике новую свечу. Как только Генри уехал, слуги стали проявлять очевидное небрежение к ней. С солдатами у нее были неплохие отношения, но знала она лишь тех, кто был под началом Кристи Дейна, и тех, кто оправлялся от ран в покоях, отведенных под лазарет. Слуги же, с которыми ей приходилось иметь дело изо дня в день, совершенно обленились, не исполняли вот время ее приказаний, все делали спустя рукава. Основной их заботой было чесать языки. Сплетничали они без устали, чуть ли не при ней обсуждали шашни Генри с Бланш и множеством других женщин. Раненная в самое сердце Розамунда догадалась, что кто-то специально раздувает сплетни и настраивает слуг против нее. Она подозревала, что это Хоук, однако поймать с поличным никак его не могла. Не иначе как он сочувствует леди Бланш, потому и старается насолить хозяйке Рэвенскрэга.
Если бы Тургуд наконец выздоровел и снова возглавил бы обширное хозяйство, эти безобразия вмиг бы прекратились. А что сейчас? Вчера она стала отчитывать за нерадивость двух горничных, так они посмели отвернуться и уйти, прежде чем Розамунда кончила говорить с ними. Чужеземка, пришлая – Розамунда подозревала, что это еще не самые худшие прозвища, которыми ее награждают за ее спиной.
Этим утром Розамунда одевалась сама. Марджери временно у нее забрали, поручив ей какую-то работу, а вместо этой девчушки Хоук прислал ей женщину в годах, которая все время норовила соснуть часок- другой. Пряча заплетенные косы под косынку, Розамунда мстительно усмехнулась. Хоук решил ей досадить, всучив в камеристки нерасторопную старуху… ишь как напугал!
Терпение Розамунды, однако, лопнуло. Она решила навестить Тургуда и попросить у него помощи. Старик, оказывается, расхворался не на шутку. Розамунда с состраданием смотрела на бледное, точь-в-точь как его подушка, лицо. Он сильно постарел и исхудал.
– Леди Розамунда, я очень тронут вашим вниманием, – сказал он, почтительно коснувшись лба и откидывая с него редкие пряди.
– Вам не лучше сегодня? – участливо спросила она, усаживаясь подле кровати.
– Не хуже, – сдержанно улыбнулся он. – Есть новости о лорде Генри?
Она покачала головой, и он решил ее подбодрить:
– Скоро приедет. Он ведь только готовит армию. О каких-нибудь драках и разговору не было.
– Вы правы. Но я пришла к вам не для того, чтобы поделиться тревогой о Генри. Мне очень нужна ваша помощь.
– Какая уж помощь от больного старика, но чем могу помогу.
– Скажите, Хоук случайно не по милости леди Бланш оказался при дворе лорда Генри? – Изумление, отразившееся на обычно бесстрастном лице Тургуда, невольно вызвало у нее улыбку. – Я уже знаю, кто она такая. Так что не бойтесь, говорите смелее.
– Откуда он здесь, сказать не берусь, но он какая-то ей родня, это верно. А что он там натворил?
Розамунда ответила не сразу, обдумывая то, что сообщил ей Тургуд. Так, значит, вот в чем дело… Она тяжко вздохнула.
– Сдается мне, что он настраивает против меня слуг. Они стали очень нерадивыми и дерзкими. Вы только не расстраивайтесь. Я сказала вам об этом лишь потому, что хочу, чтобы вы немного мне помогли. Только если это вам не в тягость.
Не на шутку раздосадованный ее признанием, он попытался подняться, но тут же со стоном откинулся на подушку и схватился за живот. На бледном лбу выступили капельки пота.
– Вот загадка так загадка. Он ведь никогда не был в чести у прислуги. Если только… вы много чего знаете про леди Бланш?
– Немало.
Тургуд опасливо оглянулся и шепотом сказал:
– Говорят, она ведьма.
Холодок ужаса пробежал по спине Розамунды.
– Да, про нее такое болтают.
– Это не болтовня, миледи. Говорят, она умеет превращаться в кошку.
Розамунда недоверчиво ахнула – потрясающе! Однако очень скоро ее снова охватил страх: ей ведь тоже показалось, что Бланш очень похожа на кошку… Да ну, выдумки все это. Суеверие. Сестры в обители всегда наказывали ее за то, что она верила в подобную чепуху.
