наслаждался ветерком, гуляющим по мысу. Врачи просят его неделю не выходить на солнце и не утруждать себя приготовлениями к отплытию в Англию. Я приехал, милые дамы, чтобы сообщить вам об этой отсрочке и попросить о помощи в решении личных затруднений.
– Хайфа всего в пяти милях отсюда, – заметила я. – Может быть, нам самим отправиться к королю?
Раймонд опустил глаза.
– Думаю, ваше величество, – медленно ответил он, – в одиночестве ваш брат поправится быстрее. Он едва не умер, да и условия перемирия далеки от желаемых. Его утомит усилие скрыть от вас свою усталость.
– Да, вы правы, милорд граф, – быстро и решительно ответила Беренгария. – Скажите же теперь, в чем заключаются ваши личные затруднения? Чем мы можем вам помочь?
Раймонд молчал; я решила, что его смущает мое присутствие.
– Эти затруднения связаны с леди Бургинь? – негромко спросила Беренгария. – Говорите свободно, милорд. Несмотря на ваш брак, она все еще на моем попечении.
Я поднялась, чтобы уйти, но Раймонд протестующе поднял руку:
– Нет, нет, ваше величество! Прошу вас, останьтесь! Матерь Божья, каким я был глупцом… слепым и глухим, я разрушил собственную жизнь и, наверное, жизнь Бургинь… – Когда Беренгария велела ему рассказать, в чем дело, он продолжил: – Вы очень добры, миледи! К несчастью, наш брак с самого начала был ошибкой, основанной на лжи и непонимании… Не стану говорить, в чем заключалось непонимание, но вина лежит равно на мне и на моей жене…
Он посмотрел на меня, но я отвернулась. Мне и без того трудно было слушать его жалобы и скрывать, как сильно задевают меня его слова. Сердце мое ныло. Три человека – я, Раймонд и Бургинь – обречены быть несчастными!
– Видите ли, ваше величество, – продолжал Раймонд, – наш брак не освящен церковью и в любой момент может быть расторгнут. По обычаю этой части света мы просто объявили друг друга мужем и женой перед свидетелями, и расторгнуть наш союз можно тем же способом. – Должно быть, мы обе посмотрели на графа с ужасом, потому что он покраснел и поспешил объясниться: – Поймите, миледи, не я заявляю о желании расторгнуть наш брак! Это Бургинь снова хочет стать свободной, а я не знаю, что делать. Прошу вас, ваше величество, – обратился он напрямую к Беренгарии, – подумайте над моей просьбой и посоветуйте, что мне делать. Она очень молода, и, как вы знаете, мы с нею муж и жена. Может быть, вы будете настолько добры, что поговорите с ней?
Моя невестка вздохнула:
– Граф Раймонд, вы возложили на мои плечи тяжкую ношу, наши отношения с леди Бургинь нельзя назвать дружескими. Сомневаюсь, чтобы мои слова оказали на нее какое-нибудь влияние… Возможно, нам стоит дождаться приезда его величества. Его голос решающий, ведь это он предложил включить дочь владыки Кипра в число моих придворных.
В последующие дни я старалась не думать о Раймонде, уверяя себя в том, что меня не должны касаться проблемы его личной жизни. Беренгарии тоже было невесело; так или иначе, обе мы размышляли о нашем будущем и с нетерпением ожидали Ричарда.
Его величество прибыл в Акру в конце сентября, он все еще был подавлен неудачей Крестового похода, что, впрочем, не мешало ему энергично заниматься подготовкой к возвращению на родину. С ним явился гроссмейстер ордена тамплиеров. После ужина, за бокалом вина, он попросил Беренгарию отослать наших дам.
– Теперь, – сказал он, – когда последняя юбка вашего хоровода скрылась за дверью, мы можем рассказать о наших планах. Но сначала, Джоан, я должен передать тебе это письмо. Прочти его, дорогая, а потом поговорим.
– От Уолтера! – воскликнула я, разворачивая свиток. – Милый, дорогой друг! Вальтер Офамилиа, архиепископ Палермский! Я боялась, что он умер, а он дома и не теряет надежды увидеться со мной… Боюсь, его надеждам не суждено сбыться.
Ричард, переглянувшись с гроссмейстером ордена тамплиеров, удивленно поднял брови. Храмовник кивнул.
– Почему бы и нет, ваше величество? Вы говорили, что Танкред до сих пор наш союзник. Остановка в Мессине не задержит их в пути.
Я так обрадовалась возможности вновь увидеть Уолтера, что не обратила внимания на слова «не задержит их».
– Я так хотела, чтобы ты познакомился с Уолтером, – сказала я Ричарду. – Уверена, он тебе понравится. Кстати, если мы будем в Мессине, нам вовсе не обязательно видеться с Танкредом…
– Джоан, меня с вами не будет, – печально возразил брат. – Я должен вернуться домой тайно, Филипп Французский распространяет обо мне такие ужасные слухи, что по пути на меня вполне могут напасть и убить.
– Тебя, короля Англии? Кто посмеет напасть на тебя?
– Во-первых, Генрих, император Священной Римской империи. Филипп переманил его на свою сторону; теперь он мой смертельный враг. Ты слышала, какого рода слухи распространяет обо мне Филипп? Я – чудовище, а не человек, и нет предела моим злодеяниям! Говорят, что я помог Танкреду захватить Сицилию, что я занял Кипр для собственного обогащения и сделал служанку из леди Бургинь, что я убил и Конрада, и герцога Бургундского… Да-да, их обоих! Епископ Бове уже вернулся во Францию и рассказывает всем и каждому, что я лично отправил в Акру двух наемных убийц… Весь город знает, что Бургундец умер от лихорадки, но епископа это не волнует! Говорят также, что я предал Святую землю, заключив перемирие с Саладином, и что я лично оскорбил герцога Австрийского, сорвав со стен Акры его знамя собственными руками!
– Какая ужасная ложь! – воскликнула я.
– Горд и счастлив сказать, что его величество вверил себя нашему попечению, – вмешался гроссмейстер ордена тамплиеров. – Никто не узнает о его отплытии, никто не будет знать его маршрут – даже вы. Мы сделаем все, что в нашей власти, чтобы обеспечить ему безопасность.
