Ивановичем, уважаемым профессором, доктором геолого-минералогических наук. Ученую степень эту он получил за капитальный труд о контактных зонах между изверженными и осадочными породами и о методах прогнозирования применительно к этим зонам. А за находки, за открытия новых месторождений очень важного сырья для некоторых отраслей промышленности профессор Егоров был удостоен Государственной премии…
Сеня стала известным геологом. До профессора не дотянула, остановилась на кандидатской степени. А лауреатская медаль у нее на жакете была точно такая же, как у мужа.
Сын Егоровых не пошел по стопам родителей. Он провалился на конкурсных экзаменах в институт. Молчаливого сочувствия не принял. Ушел на военную службу, сдал экзамены в училище. Теперь он далеко - где то на востоке. Старший лейтенант, чем-то там командует. Скорее всего ракетной установкой, потому что погоны у него со знаками различия артиллериста. Вскоре будет сдавать экзамены в военную академию и, по мнению матери, обязательно выдержит их, потому что 'упрямством в отца пошел'.
Люди, впервые встречающиеся с Егоровыми-старшими, не хотят верить, что у этой элегантной и на вид молодой пары есть совершенно взрослый сын. И уж совсем скептически улыбаются, когда узнают, что седой, румяный и по-юношески подтянутый Алексей Иванович участвовал не только в Великой Отечественной войне, но и в гражданской.
Все эти годы они искали голубую - или 'мертвую' - воду, которая заживляет раны и излечивает болезни. Но - неудачно. Близ родного города Ксении и в помине нет оврага. Его сровняли, засыпали. Там проходит железнодорожная ветка к гиганту-заводу, выросшему еще до войны. А в том краю, где партизанили Егоровы, были жестокие бои с гитлеровцами. Уже после ранения Алексея. Памятный овраг оказался перекопанным, изрытым воронками от бомб и снарядов. И алая глина, и голубая вода пропали. В других же местах обнаружить их не удалось.
Но Егоровы считают, что им известна тайна 'мертвой воды'. У них сохранилась пожелтевшая от времени бумага, на которой рукой добросовестного фармацевта написаны результаты анализа. Редкоземельные элементы. Многие из этих элементов радиоактивны Определенная комбинация слаборадиоактивных веществ, очевидно, и дает необыкновенный эффект. Теперь, считают Алексей и Ксения, надо лишь найти 'мертвую воду', а уж современные средства и методы исследования подтвердят предположения. Только бы найти…
Они редко говорят о волшебной воде. И только между собой.
Во время одного из таких разговоров Алексей Иванович познакомил жену со своей гипотезой происхождения голубой воды.
– Я думаю, Сеня, дело было так: в одну из отдаленных эпох - скажем, в докембрийский период - на нашей планете уже существовали океаны. Вода в них была, конечно, не совсем такой, как теперь. Примеси иные, соленость, плотность… И в то же время процессы горообразования были бурными. Нынешние - как пламя свечи, а те - как атомный взрыв. Случалось, что земная кора трескалась и разлом достигал многокилометровой глубины. Туда устремлялись воды океана. И в это самое время края трещины сходились. Огромные массы воды оказывались в ловушке. В этой ловушке давление достигало совершенно фантастических размеров. А вместе с ним повышалась соответственно и температура парообразования. Создавались условия для неизвестных нам - пока - химических реакций. Почему неизвестных? Да потому, что мы еще толком не знаем, какие вещества и в каком состоянии находятся в сотне километров под земной поверхностью. Вполне вероятно, что там имеются и элементы, не вошедшие пока в таблицу Менделеева. Места для них есть, а самих элементов мы не открыли. К тому же воспроизвести в лабораториях химические реакции при таких температурах и давлениях, а главное - в таких масштабах, еще никому не удалось…
Что в дальнейшем происходило в глубинах, куда проникла вода? Она, как ей положено от природы, искала выход. И находила. То ли по сети сравнительно мелких каналов, то ли сразу большими массами. Эта вода охлаждалась, пары ее конденсировались. В некоторых случаях она прорывалась на земную поверхность и смешивалась с влагой океанов. А в других заполняла малые и крупные пустоты на небольшой сравнительно глубине, образуя озерца, озера и, быть может, даже моря. Вырвавшаяся на поверхность из недр Земли вода очень быстро теряла свои особые свойства, а оставшаяся в глубине земной коры - сохраняла. Сохраняла потому, что не смешивалась с пресной водой рек и озер, с соленой - морей и океанов. В глубинные водоемы не проникала и дождевая влага. Эти водоемы были защищены от солнечного света и от космических лучей. В таком вот 'законсервированном виде' вода, побывавшая в глубине Земли, могла сохраняться - и сохранялась! - многие сотни миллионов лет. А иногда, вследствие разных причин - эрозии, трещин в толще коренных пород и других, наделенная особыми свойствами вода просачивалась на поверхность. Это случалось нечасто, а к тому же особые свойства, как мы уже знаем, нестойки - они теряются от воздуха, солнечного света и соприкосновения с почвой. Однако за время существования человечества люди изредка находили 'волшебные источники'. Объяснить же ничего не могли. Так возникли сказки и легенды о 'мертвой и живой воде', 'напитке жизни' и всяких других. Интересно, что у разных народов эти легенды имеют общую основу: напиток жизни излечивает болезни, заживляет раны и дает долголетие. Не означает ли это, что в основе всех легенд лежат подлинные события, приукрашенные впоследствии воображением, искаженные суевериями, а в ряде случаев приспособленные для своих целей религиями? 'Святая вода', например, 'чудесные исцеления' и 'воскрешения из мертвых'…
Егоровы давно покинули старый дом на улице Веснина. Они живут в просторной квартире на Фрунзенской набережной. В квартире много книг, на нижних полках стеллажей - коллекции минералов.
Обо всем говорят в доме Егоровых: о стихах и спектаклях, о хоккейных матчах, о двенадцатой симфонии Шостаковича… Но никогда не вспоминают о человеке со шрамом на виске, который был когда-то похож на главу семьи…
Настал день, когда в семью Егоровых пришла беда. Заболела Ксения. Поначалу стала часто забираться на тахту. Сил не хватало. 'Старею, наверное, Алеша… Женщины ведь как? Не успела оглянуться - и уже в метро говорят: 'Садитесь, бабуся…' Улыбка у Сени была растерянная. Потом начались боли в животе. Тут уж Егоров спохватился: кинулся к врачам, положил жену в клинику. Но самое тщательное обследование не дало никаких результатов. А Ксения слабела… Диагноз был поставлен лишь спустя полгода: абдоминальный туберкулез.
'Что это значит?' - спросил Егоров у врача. 'Это значит, что инфекция проникла в брюшную полость. Поражен кишечник…' - ответил фтизиатр. 'А это очень опасно? Я считал, что туберкулеза уже нет… У нас в стране во всяком случае.' 'Да, так принято считать. И это, в принципе, верно. Туберкулез искоренен, как социальное зло, понимаете?' Профессор для большей убедительности поднял длинный, как карандаш, палец. 'Социальное… Но не биологическое. У нас очень невелик процент заболеваний туберкулезом легких, да и лечить мы эту форму научились неплохо. А ведь именно легочники - главные распространители инфекции. Даже во время войны и в первые послевоенные годы число заболевших почти не увеличилось. Значит, жизненные условия способствуют практически полной ликвидации туберкулеза через какой-то промежуток времени.
А относительно вашей супруги… Будем лечить. Потом она поедет в санаторий, в Горки. Это километров сорок от Москвы. Организм крепкий, будем надеяться на хорошие результаты…' Время шло, множество лекарств было перепробовано в институте и в санатории, а Сеня все не выздоравливала. Ей то становилось лучше, прекращались боли, появлялся аппетит, то снова слабость валила на койку, и врачи хмурились, отвечая на вопросы Алексея Ивановича. Стали поговаривать об операции, хотя, как Егоров понял, и она не гарантировала выздоровления. И тогда он решился. Мертвая вода могла спасти, излечить Ксению. И не только ее. Егоров нагляделся на страдальцев вдосталь. И всем им - поможет 'влага жизни'.
Егоров с новой силой принялся за поиски. Им давно уж был намечен участок очередной экспедиции - поездка до сих пор откладывалась из-за болезни Ксении. А теперь Егоров решил не терять времени на сборы партии, он спешно вылетел один. И вот он в предгорьях Урала.
Это был не овраг - неширокая долина. По ее дну течет безымянная речушка. Где слой воды так тонок, что едва заметен, где заполняет глубокие ямы-бочаги, где падает с плоского камня крохотным водопадом и неумолчно журчит-звенит. По краям долины - галечные осыпи. Серые, коричневые, грязно-белые. Дальше - невысокие, крутые каменистые откосы. Корни лиственниц, пихт, кедров пробили камень и вцепились в откосы. Деревья поверху стоят стеной. Темные кроны, медные и каменно-серые стволы. Долина некруто изгибалась и сужалась в этом месте. Егоров сделал несколько шагов, скользя по гальке, и замер. За поворотом сверкнула алая полоса. Этот цвет был неповторим - он словно вобрал в себя отблеск тысяч
