Тут вообще все захохотали, в зале пошел посвист и крики:
— И моим — тоже! И моим! Крошка, для тебя все, что угодно!
Нагнувшись поближе к микрофону, Селия ответила в зал:
— Спасибо. Я как раз надеялась, что кто-нибудь именно в таком духе и выскажется.
Она старалась избегать взгляда Сэма Хауторна, внимательно следившего за ней со своего места недалеко от трибуны.
Ведь именно Сэм незадолго до начала заседания предупредил Селию:
— Открытию сопутствует всеобщее оживление. Поэтому первый день, как правило, проходит в пустой болтовне. Мы стараемся поднять настроение у ребят: захватить тех, кто приехал из глубинки, дать им почувствовать свою значительность, еще раз внушить им, в какой отличной компании они работают и как мы счастливы быть с ними в одной команде. Потом, в следующие два дня, мы переходим к более серьезным делам.
— Так, значит, мой доклад лишь часть всей этой пустой трескотни? — спросила Селия, заметив, что ее выступление назначено на вторую половину первого дня заседаний.
— Конечно, а, собственно, что в этом особенного? Ты у нас единственная женщина — специалист по части коммерции. Многие ребята знают о тебе, и, конечно же, все захотят увидеть и услышать что-нибудь новенькое.
— Я уж постараюсь их не разочаровать, — ответила Селия. Разговор этот происходил во время прогулки по Парк-авеню вскоре после завтрака в гостинице с еще несколькими представителями компании. До открытия встречи оставался час. А пока что они наслаждались теплым, солнечным апрельским утром. На Манхэттене дул свежий, легкий ветерок, весна была в разгаре — центральные газоны Парк-авеню пестрели тюльпанами и нарциссами.
А по обеим сторонам улицы шумел нескончаемый поток идущих в несколько рядов машин. Толпы спешивших на работу служащих обгоняли Селию и Сэма, неторопливо прогуливавшихся по тротуару.
Селия приехала в Нью-Йорк утром из Нью-Джерси на автомобиле. Ей предстояло провести в “Уолдорф- Астории” два дня, и она тщательно подобрала свой туалет по такому случаю. На ней был новый, сшитый у портного жакет и темно-синяя юбка, а также белая блузка с жабо. Селия знала, что выглядит элегантно, что в ее костюме удачно сочетаются деловая строгость и женственность. Она радовалась, что наконец смогла избавиться от очков. Их заменили контактные линзы, заказать которые Эндрю посоветовал ей еще во время их медового месяца.
— Ты ведь намеренно решила не показывать мне проект своей речи? — неожиданно спросил Сэм.
— Сэм, дружище, видимо, я просто забыла, — не растерялась Селия.
— Рассказывай кому-нибудь другому! — Сэм повысил голос, перекрикивая шум уличного движения. — Я-то знаю: ты никогда ничего не забываешь.
Селия собиралась было возразить, но он остановил ее жестом:
— Можешь ничего не говорить. Я хорошо знаю, чем ты отличаешься от других моих сотрудников: ты поступаешь по-своему и до сих пор почти всегда безошибочно. Но, Селия, я лишь хочу тебя предостеречь — не зарывайся. Будь поосторожнее! Не следует чересчур спешить и ставить на карту то хорошее, что уже достигнуто, пытаясь достичь еще большего. Вот, собственно, и все!
Весь остаток пути Селия молчала, погрузившись в раздумья. “А не слишком ли далеко я замахнулась со своими планами?” — подумала она.
И вот сейчас, когда встреча началась и Селия стоит на трибуне перед всей армией торговых агентов компании “Фелдинг-Рот” в зале заседаний гостиницы “Уолдорф-Астория”, ей предстоит это выяснить.
— Когда мне предложили выступить перед вами, — обратилась к залу Селия, — то посоветовали поделиться опытом работы торгового агента с точки зрения женщины, что я и намерена сделать. Но еще меня предостерегали от затрагивания серьезных, спорных вопросов. С этим, простите, я не согласна. Нам всем известно: фармацевтика — дело серьезное. Все мы являемся частью компании, производящей важную, даже жизненно важную продукцию. Поэтому мы просто обязаны быть серьезными — я, во всяком случае, исполнена такого намерения. И еще один момент: я убеждена, что все мы — работники передовой линии коммерции — должны быть откровенными, честными и, когда это необходимо, уметь критиковать друг друга.
Во время своего выступления Селия ощущала внимание не только торговых агентов. За ее речью пристально следили те, кто занимал почетные места в первых двух рядах. Здесь сидели руководители “Фелдинг-Рот” — председатель совета директоров, президент компании, вице-президент, вице-президент по коммерции и с десяток других высших служащих. Среди последних, словно маяк, светилась лысина Сэма Хауторна.
Место в середине первого ряда, как и положено президенту компании и председательствующему, занимал Эли Кэмпердаун. Рядом с ним сидел Флойд Ванхутен. Сейчас он выглядел постаревшим и сильно сдавшим, а ведь десять лет назад именно он возглавлял компанию и сумел добиться ее нынешнего положения. Теперь же функции Ванхутена в основном сводились к выполнению роли председателя на совещаниях совета директоров, однако он по-прежнему оставался влиятельной фигурой.
— Я употребила слово “критиковать”, — сказала в микрофон Селия, — и хотя кое-кому это может не понравиться, именно так я и намерена поступать. Могу объяснить почему. Я хочу внести свой вклад в нашу работу, а не заниматься пустой болтовней, Кроме того, все, о чем я буду говорить, полностью отвечает предложенной мне теме, которая отмечена в программе под названием “Проблемы рекламы и сбыта в области фармацевтики с точки зрения женщины”.
Селия почувствовала, что завладела вниманием зала. Воцарилось молчание, все приготовились слушать. Это как раз ее и волновало: удастся ли ей завладеть аудиторией? Вернувшись утром с прогулки по Парк-авеню и войдя в переполненный, шумный, прокуренный вестибюль, куда стекалась толпа торговых представителей компании, Селия впервые ощутила нервный озноб. Она со всей ясностью увидела, что съезд представителей “Фелдинг-Рот”, по крайней мере на данное время, чисто мужское мероприятие: то и дело раздавались дружеское хлопанье по спине, грубые шутки, громкий хохот. Ко всему этому примешивались обрывки банальных фраз. Селия сбилась бы со счета, решив подсчитать, сколько раз в день раздалось-“Ба! Кого я вижу!” — да так, словно это новая, только что родившаяся стихотворная строка.
— Вместе с вами, — продолжала Селия, — я принимаю близко к сердцу дела компании, в которой мы работаем, а также фармацевтической промышленности в целом. И у компании, и у отрасли было в прошлом чем гордиться — еще больше славных дел нас ждет впереди. Но есть и такое, что не может не беспокоить, что требует серьезного исправления, особенно в работе торговых агентов. Мне бы хотелось рассказать вам об этих недостатках и поделиться соображениями о путях их преодоления.
Бросив взгляд в первые два ряда, где сидели руководители компании, Селия заметила выражение растерянности на некоторых лицах: кое-кто нервно поерзывал на стуле. Было ясно одно: сказанное ею никак не соответствовало тому, что они рассчитывали услышать.
Она отвела взгляд и сосредоточила внимание на другой части зала.
— Прежде чем собраться здесь сегодня утром, все мы видели транспаранты и щиты с рекламой лотромицина. Это замечательное лекарство, одно из лучших достижений в фармакологии, и, должна сказать, я горжусь, что продаю его.
Раздались аплодисменты и радостные возгласы. Селия сделала паузу. Рекламные стенды в вестибюле рассказывали о добром десятке наиболее известных препаратов компании “Фелдинг-Рот”, но она решила остановиться на лотромицине как на самом дорогом ей лично.
— Если вы прочитаете один из проспектов с этого стенда, то узнаете, как был применен лотромицин моим мужем, практикующим врачом. Муж добился замечательных результатов с помощью этого лекарства. Но у него был и печальный опыт как с некоторыми лекарственными препаратами, так и с коммивояжерами, снабжавшими его ложными сведениями об этих лекарствах. И его пример не исключение. Другие врачи, и таких очень много — мне это известно, как говорится, из первых рук, — имели аналогичный опыт. Именно эта сторона нашей профессии может и должна быть изменена.
Селия решительно взглянула в зал и стала особенно тщательно подбирать слова.
— Основываясь на опыте работы практикующего терапевта, мой муж говорит, что он мысленно делит приходящих к нему коммивояжеров на три категории: к первой относятся те, кто дает откровенную информацию о лекарствах, в том числе и о возможных побочных действиях; ко второй группе — те, кто не
