— Тумблеры воздухоподачи, — продолжал Трэливен, — справа от указателя смесеобразования, их там четыре. Их тоже нужно переключить в верхнее положение.
— Нашла? — прошептал Спенсер.
— Да.
— Отлично, девочка! — Он ощущал перед собой линию горизонта, но не рискнул оторвать глаза от приборов. Рев моторов стал неустойчивым, с перебоями.
— Сейчас выпусти закрылки на 15 градусов, — приказал капитан. — Это — второе положение ручки. Шкала находится в центре главной панели. После этого медленно уменьшай скорость до 140 узлов и, устранив дифферент, выйди в горизонтальный полет. После этого включи насос гидроусилителя — с левого края, рядом с гирокомпасом.
В наушниках Трэливен услышал доклад оператора радарной:
— Доверните до 225! Он сильно болтается по высоте — от девятисот футов до тысячи трехсот.
— Измени курс на 225, — приказал он в микрофон. — И следи за высотой — ты сильно болтаешься. Старайся держать строго тысячу футов.
— Он слишком быстро снижается, — скороговоркой докладывал оператор радарной, — 1000… 1000… 900… 800… 700…
— Теряешь высоту! — настойчиво повторял Трэливен. — Добавь газ! Поднимай нос!
— 650… 600… 550…
— Набери высоту! — рявкнул Трэливен. — Набирай! Поднимай нос! Должно быть не менее тысячи футов!
— 550… 450… — диктовал оператор радара, стараясь не выдавать своего волнения. — Это очень скверно, капитан. 400… 400… 450… он поднимается… 500…
На мгновение Трэливен дрогнул. Он сорвал наушники и повернулся к Бардику.
— Он не сможет этого сделать! Конечно, не сможет!
— Скажи ему! — выдохнул Бардик, рванувшись к капитану и схватив его за руку. — Ради всего святого, скажи ему, скажи, что нужно сделать!
Трэливен вцепился в микрофон и поднес его ко рту.
— Спенсер, — начал он, стараясь говорить как можно спокойнее. — Ты не сможешь сесть с первого захода! Послушай меня! Ты должен сделать несколько кругов и потренироваться. Горючего у тебя еще на два часа полета. Поднимайся, тебе говорят! Поднимайся!
Они застыли, слушая ответ Спенсера.
— Лучше давайте продолжим. Я буду садиться сразу. Вы слышите меня? Я сажусь. Тут люди, которые умрут меньше, чем через час. О двух часах не может быть и речи. Машина меня немного слушается — и этот шанс мы должны использовать. Давайте продолжим. Я выпускаю шасси.
И они услышали его команду: «Джанет, выпускай шасси!».
— Хорошо, хорошо, Джордж, — спокойнее произнес Трэливен и надел наушники.
Он старался успокоиться, но мышцы свело, и он еле говорил. Он закрыл глаза на секунду, опять открыл и заговорил с прежней четкостью:
— Если шасси вышли, проверьте три зеленые лампочки, помните? Держите курс 225. Добавьте немного газ, чтобы не потерять скорость. Устраните дифферент и держите набранную высоту. Так. Проверьте давление в тормозной системе — должно быть около 1000 фунтов — манометр находится на панели, справа от гидроусилителя. Если давление в норме, то не отвечайте. Вы меня слышите? Теперь откройте жалюзи воздухозаборника на одну треть. Ты помнишь, Джанет? Движок у твоего левого колена и разметка в третях. Отвечайте только в том случае, если что-то непонятно. Теперь охлаждение…
Пока Трэливен говорил и голос его заполнил притихшую комнату на башне, Бардик подошел к стеклянной стене и пристально всматривался в небо. За стеклом было пасмурно, плотная шапка облаков, казалось, придавливала к земле. Он слышал, как Трэливен приказал сделать аккуратный разворот на 180 градусов влево, чтобы вывести машину на финишную прямую, внушая Спенсеру, что делать это надо медленно и четко, не забывая про приборы. Педантичный, монотонный голос капитана навевал на сильно перенервничавшего управляющего перевозками мрачные мысли.
— Это, — обратился он к сидевшему рядом оператору, — по-настоящему катастрофическая ситуация. — Оператор слегка усмехнулся в ответ. — Одно ясно, — продолжил Бардик, — что бы ни случилось, через две-три минуты здесь будет твориться черт знает что!
Он полез в карман за сигаретами, но передумал и вытер губы ладонью.
— Сейчас займись двигателями, — диктовал Трэливен. — Тахометры должны показывать две тысячи двести пятьдесят оборотов в минуту каждый. Отвечать не надо.
— Две тысячи двести пятьдесят, — повторил Спенсер, внимательно следя за показаниями тахометров и выполняя указания капитана. — Джанет, — обратился он к девушке, — диктуй скорость.
— Сейчас 130… 125… 120… 125… 130…
Трэливен слышал в наушниках доклад с радара.
— Он продолжает болтаться по высоте. Сейчас девятьсот футов.
— Джордж, — передал он, — уменьши скорость до 120 узлов и устрани дифферент. Я повторяю — скорость 120. — Он взглянул на свои часы. — Только спокойно.
— Продолжает терять высоту, — доклад с радара, — 800 футов… 750… 700…
— Ты теряешь высоту! — рявкнул капитан в микрофон. — Теряешь высоту! Поднимай нос! Давай, давай! Ты должен держать около тысячи футов!
Джанет продолжала диктовать.
— 110… 110… 105… 110… 110… 120… 120… 120… Остановилась на 120.
— Поднимайся… поднимайся, — цедил сквозь стиснутые зубы Спенсер, налегая на штурвал. — У-у, старая неповоротливая телега! Она не слушается! Она совсем не слушается руля!
— 125… 130… 130… остановилась на 130…
— Набрал высоту… 900 футов, — доклад с радара, — 950… 1000. Держит 1000 футов.
Трэливен окликнул башенного диспетчера.
— Он вышел на финишную прямую. Выключи все фонари на всех взлетно-посадочных полосах, кроме ноль-восьмой. — И опять в микрофон. — Выходи на прямую между 074 и 080 отметкой. Следи за скоростью и высотой. Держи тысячу футов, пока я скомандую снижаться.
Одна за другой гасли цепочки сигнальных огней, спрятанных в траве вдоль взлетно-посадочных полос. Осталось только две цепочки вдоль главной полосы.
— Заканчивай разворот, Джордж, и, как только будешь готов, ориентируйся по полосе прямо перед тобой. У нас дождь, включи очистители. Тумблер ниже и правее автопилота и четко обозначен.
— Ищи, Джанет, — бросил Спенсер девушке.
— Держи высоту тысячу футов, Джордж. Полоса длинная, у тебя еще уйма времени. Пусть Джанет найдет тумблер включения посадочных огней. Это на верхней панели, чуть левее центра. Строго держи высоту.
— Нашла? — спросил Спенсер.
— Минуту… да, вот он.
Спенсер поднял голову от приборов и посмотрел на землю.
— Боже! — выдохнул он.
Огни полосы, ярко сверкающие на темном серо-голубом фоне земли, казалось, находятся совсем рядышком друг с другом, не шире железнодорожной колеи. Рукой он вытер глаза, слезящиеся от напряжения.
— Скорректируй курс, — продолжал Трэливен. — Выровняйся по полосе. И держи высоту, Джордж! Теперь слушай меня внимательно. Постарайся коснуться полосы примерно на одной трети ее длины. Учти, внизу слабый боковой ветер слева, поэтому будь готов поработать правой педалью. — Спенсер медленно развернул машину. — Если ты приземлишься с большой скоростью, то используй аварийное торможение. Для этого потяни на себя красную ручку, она прямо перед тобой. А если и это не поможет, тогда нажми четыре светящиеся кнопки над головой.
— Ты их видишь, Джанет?
— Да, вижу.
