Глава 14
РАЗМЫШЛЕНИЯ И ОТВЕТНАЯ РЕАКЦИЯ
На последнем заседании Барбер отложил вынесение решения суда и в перерыве между чаем и ужином дремал в кресле курительной комнаты, в чем Дерик убедился в результате осторожно проведенной разведки. Ему представился удобный момент для того, чтобы показать пакет и его содержимое Хильде. Она рассмотрела послание с большим интересом и, к радости Дерика, не нашла ничего предосудительного в том, что он сам забрал и вскрыл пакет. Было ясно, что она придала большое значение этому неприятному инциденту, бессмысленному и отвратительному, по мнению Дерика, но не сказала ему, что думает по этому поводу.
Хильда сначала рассмотрела картонку, которую по ее просьбе Дерик снял с мышиной шеи, сказав, что не может ни до чего дотронуться, пока он этого не сделает, и, прочитав, что там было написано, произнесла 'А!' понимающим тоном.
Дерик ждал, что она скажет что-нибудь более существенное, но Хильда ничего больше не сказала.
Затем она осмотрела упаковочную бумагу и заявила:
— Адресовано ему, а не мне. Понятно.
Дерика это еще больше заинтриговало.
После этого леди Барбер обратила внимание на размазанный почтовый штемпель:
— Вы не разобрали, где был поставлен штемпель?
— Я не совсем уверен, но похоже, что в Рэмплфорде.
— Да, вы правы, скорее всего.
— А время?
— Вроде сорок пять и шесть…
— Шесть или восемь, — предположила Хильда. — Надо узнать в почтовом отделении, во сколько вечером вынимают последнюю почту.
— Можно узнать у полицейских, — предложил Дерик.
— Не думаю, что нам следует беспокоить полицию по этому поводу. Если это то, что я подозреваю, нет необходимости обращаться в полицию.
— Значит, вы не думаете, что…
— Будьте так добры, Дерик, найдите мне железнодорожный справочник Брадшо. Я знаю, у Бимиша в комнате должен быть экземпляр. И пожалуйста, выбросьте куда-нибудь эту пакость. Меня тошнит от нее.
Дерик кремировал мышь в камине столовой и нашел справочник Брадшо. Когда он принес ей справочник, Хильда любезно поблагодарила его, попросила не говорить о случившемся ни судье, ни кому- либо еще и удалилась со справочником и уликами в свою комнату, оставив Дерика одного в размышлениях о том, почему женщины так любят секретничать.
Взглянув на послание, приложенное к дохлой мыши, Хильда сразу решила, что это дело рук Сэлли Парсонс. Оставалось лишь уточнить, могла ли она физически осуществить это или нет. Если нет, придется искать другое объяснение. К счастью, инстинкт не подвел ее, что подтверждалось железнодорожным расписанием. Если Сэлли уехала с Трафальгарской площади ровно в 2:15, она успевала на скорый поезд, который прибывал в Рэмплфорд в 4:35. Если ее встретили на вокзале, она должна была приехать домой к пяти часам. Полчаса на расспросы Себальда-Смита о ее утреннем визите, еще полчаса на то, чтобы решить, что сделать в отместку, и приготовить пакет. Таким образом, у нее оставалось достаточно времени на то, чтобы в сумерках вернуться в Рэмплфорд и успеть на главный почтамт до 6:45.
Тем не менее, хотя схема вполне годилась теоретически, у Хильды были сомнения насчет ее практического осуществления. Во-первых, было очень мало времени на поимку мыши, разве что эта очаровательная дама держала запасец для подарков друзьям. Но самым важным фактом оставалось, пожалуй, то, что при всем своем желании отреагировать на вмешательство Хильды и при всей своей хитрости и ловкости Сэлли сначала не могла не попить чаю. Ведь она, скорее всего, ничего не ела с самого утра, разве что перекусила в ужасном буфете в Национальной галерее, ведь, если верить Брадшо, в скором поезде не было вагона-ресторана. Поэтому все зависело от того, правильно ли Дерик разобрал время на почтовом штемпеле. Это надо было установить точно.
Спрятав картонку, коробку и бумагу, Хильда вернулась в гостиную. Дерик оторвался от вечерней газеты и с мукой в глазах и голосе (Хильда не обратила никакого внимания на его страдальческий вид) сообщил ей, что он звонил на почтамт и узнал, что местную почту вынимают последний раз все-таки в 8:45. У Хильды не осталось сомнений в ее правоте. Она выслушала известие Дерика с таким самодовольным видом, что он, решивший для себя, что не снизойдет до расспросов ее светлости, не удержался:
— Неужели вы догадались, кто прислал пакет? — спросил Дерик.
— Да, я уверена, что знаю, кто это сделал.
— И вы все же не хотите обратиться в полицию?
— Нет, не хочу. Потому что, Дерик, тот, кто это сделал, не имеет отношения к угрозам в адрес судьи — я в этом не сомневаюсь. Это лишь проявление вульгарности, пакость, сделанная по отношению ко мне. Боюсь, пока я ничего, кроме этого, не могу вам сказать.
— На мой взгляд, нет большой разницы между дохлой мышью и коробкой шоколадных конфет, начиненных карбидом. Но вам, наверное, виднее.
На этом Дерик поднялся и в задумчивости поплелся наверх переодеваться к ужину.
Хильда была так рада своей проницательности в установлении того, кто прислал мышь (честно говоря, это было ясно с самого начала, и было также ясно, что злопыхательница не скрывала своего намерения), что она еще не успела задуматься о последствиях. А когда подумала, ей стало немного не по себе. Во-первых, сравнение Дериком этой посылки с той, которая доставила им столько неприятностей в Саутингтоне, имело под собой почву. С другой стороны, между посылками имелось большое различие. Первая, при всей ее несерьезности, представляла собой тщательно замаскированную форму нападения; вторая же была открытой бравадой. Тем не менее не исключено, что и то и другое было придумано одним человеком. Если так, то этот человек — Сэлли Парсонс.
Из этого следовало, продолжала рассуждать Хильда, что инспектор Маллет был прав, а она ошибалась. Рушилась ее теория, что все случившееся в течение выездной сессии было взаимосвязано и источник был один и тот же. Ясно, что Сэлли Парсонс не имела отношения к анонимному письму, пришедшему накануне дорожного происшествия. Кроме того, Хильда сомневалась, что Сэлли могла нанять человека в Уимблингхэме, чтобы тот наставил ей синяков. Обидно было признаваться, что интуиция подвела ее, а тот факт, что действуют по меньшей мере два врага, создавал впечатление, что опасность подступает со всех сторон.
Теперь, когда Хильда поняла значение записки в пакете, ей стало совсем плохо. Послание означало демонстративное пренебрежение и полное неповиновение. Причем в нем звучали триумфальные нотки. От Себальда-Смита Хильда вернулась в полной уверенности, что ей удалось убедить его пойти на компромисс в вопросе иска о возмещении ущерба. Сейчас она не была полностью уверена в своей победе. Вызов, брошенный ее врагом, был намеком на то, что Сэлли перетянула колеблющегося Себальда-Смита на свою сторону и что под ее влиянием доводы Хильды в пользу разума и взаимных интересов им забыты. А если все это так, то их с мужем ожидают мрачные перспективы. Хильда не сомневалась ни на секунду, что Сэлли Парсонс ее очень и очень не любила. Даже если бы Хильда могла питать какие-то иллюзии на сей счет, этой выходкой они развеялись. А то, что отвратительное послание было адресовано судье, лишь подтверждало, что Сэлли стремилась унизить Хильду в глазах мужа, добавив к их проблемам семейные неприятности. Слава богу, эта часть ее плана провалилась. А пока — и это было самым тяжелым для активной натуры Хильды оставалось лишь ждать дальнейшего развития событий. Предыдущим вечером она написала Майклу, рассказав ему о своих, как казалось, успешных переговорах, и попросила его сделать соответствующее предложение поверенным Себальда-Смита. Теперь придется ждать, пока не придет ответ,
