и завтра представить объяснение. Должен вам сразу сказать: чек, который вы держите в руках, исправлен. Вам нужны подтверждения?
Бимиш стоял, не поднимая глаз. В одной руке он держал чек, а другой теребил свою обычно тщательно приглаженную шевелюру. Стало заметно, что он нетвердо держится на ногах.
— Нет, — пробормотал он тихо. — В этом нет необходимости.
— Вы хотите сказать, что не можете дать объяснения?
Бимиш поднял голову и ответил громко, почти с вызовом:
— Именно так, милорд.
— Вы уволены, — произнес Барбер голосом, в котором были одновременно сожаление и суровость.
Бимиш открыл рот, собираясь что-то возразить, но передумал и направился к двери неуверенным шагом.
На этом неприятный эпизод и закончился бы, если бы злой дух не подтолкнул судью продолжить разговор.
— Бимиш! — окликнул он клерка, когда тот подошел к двери.
Тот обернулся и молча посмотрел на судью. Он все еще пребывал в оцепенении, но его щеки порозовели, а губы вытянулись в твердую линию.
— Я мог бы отдать вас под суд, — заявил судья, — но не сделаю этого. Вы сами наказали себя за свое должностное преступление. Вы обманули мое доверие, доверие, которое я неосмотрительно оказывал вам в течение нескольких лет. Не стану выяснять, единичный это случай или нет. Удар, который вы нанесли своим вероломством там, где от вас ожидали честности и преданности, не измерить суммами растрат. Я также не стану выяснять причины, которые побудили вас нарушить то, что дороже всего для человека…
— Хватит! — неожиданно выкрикнул Бимиш.
Последовала зловещая тишина.
— Нечего читать мне эти дурацкие проповеди! — язвительным голосом продолжил Бимиш. — Я пока еще не в тюрьме, а если сяду, то не вы будете судить меня — в этом я уверен, слава богу! Я уволен, и хватит с этим. Не велика беда. Не одного меня уволят. В любом случае я оставался бы на этой вшивой работе не долее полугода, и вам это прекрасно известно. Вы не отдадите меня под суд — какое счастье! Вам самому место в тюрьме. Если бы законы были одинаковы для богатых и бедных, вы давно там сидели бы.
— Замолчите! — заорал судья.
— Отдать меня под суд? — не успокаивался Бимиш. — Да вы не посмеете! Только попробуйте. У меня есть что порассказать о том, что происходило во время сессии, о вас и о махинациях вашей благородной супруги. Помните, если дело дойдет до суда, вы к тому времени уже не будете судьей. Я не единственный, кто многое знает о вас, будьте уверены. Я…
— Немедленно уходите!
— Хорошо, старый петух, я уйду. Но не забывайте о том, что я сказал. Вас много раз предупреждали, и это последнее предупреждение. Вы свое получите! — И он вышел, хлопнув дверью.
В Лондон возвращались в подавленном настроении. Трудно сказать, где атмосфера была тяжелее — в вагоне третьего класса, где Сэвидж, Грин и миссис Сквайр приглушенным шепотом обсуждали падение своего коллеги, или в первом классе, где Дерик, Хильда и Барбер сидели молча, погрузившись каждый в свои мысли. Ко всему прочему добавились мелкие неприятности, связанные с обычно хорошо налаженной процедурой переезда королевского представителя с одного места на другое. Пришлось заниматься вещами, которые раньше делались как бы сами по себе. Кому-то надо было приобретать билеты, нанимать носильщиков, организовать погрузку багажа — все, с чем легко и без проблем справлялся Бимиш, легло в конце концов на плечи Дерика. Сначала он обратился к Сэвиджу, однако тот подобострастно, но твердо отказался от выполнения работы клерка.
Дерику не все удавалось сделать как надо. Судья, мрачный как никогда, делал вид, что не замечает его промахов, и успокаивал себя плитками молочного шоколада, которые поглощал одну за другой. Хильда терпела, как великомученица.
Наконец они прибыли в Лондон. Дерик проводил супружескую пару до такси, и они уехали — удрученный престарелый джентльмен и его молодая красивая жена. Королевское поручение было выполнено, 'альтер эго' Его Величества перестало существовать до следующей выездной сессии — если она вообще состоится.
Поезд Дерика отправлялся с этого же вокзала через час. Он велел носильщику отнести его вещи в камеру хранения и сам двинулся вслед за ним, когда его окликнул тихий голос:
— Вы не могли бы уделить мне пару минут, сэр?
Дерик с удивлением обернулся. Он мог поклясться, что секунду назад никого вокруг не было. Кроме того, на просторной станции не было места, где можно было спрятаться, тем более такому большому человеку, который теперь стоял за его спиной. Казалось, он материализовался из ниоткуда. Дерик был не первым, кого такое появление инспектора Маллета приводило в замешательство, а свой секрет инспектор никому не раскрывал.
Дерик сказал, что у него много свободного времени до отправления поезда.
— Я думал, вы поедете прямо домой в 12:45,- предположил Маллет, поэтому у нас есть время спокойно поговорить, если вы не возражаете.
Инспектор говорил таким непринужденным голосом, что у Дерика поначалу не вызвал удивления тот факт, что Скотленд-Ярду известны возможные маршруты его передвижения. Потом, когда понял это, почувствовал неприятный холодок на спине, но это уже не имело значения.
Они молча подошли к камере хранения. Дерик подумал, где найти место на шумном вокзале, чтобы спокойно поговорить, но оказалось, Маллет предусмотрел и это.
— Начальник станции любезно предоставил нам свой кабинет, — сообщил он и провел Дерика в маленькую тихую конторку. А там, усевшись и вытащив трубку, сказал: — Я видел, как ваша небольшая компания благополучно вернулась домой. Вернулись все, кроме клерка судьи. Что с ним случилось?
— Он больше не клерк судьи. Его уволили вчера вечером. За растрату.
На лице Маллета, окутанного клубами дыма, не отразилось ни малейшего удивления.
— Тогда понятно, — кивнул он и некоторое время лишь молча курил. Затем произнес: — Итак, господин Маршалл, в прошлый раз при нашей встрече мы говорили о совсем других неприятностях, которые произошли во время сессии. Леди Барбер была тогда очень обеспокоена, но больше она ко мне не обращалась. Мне же интересно узнать, не случилось ли чего-либо необычного в дальнейшем, и я подумал, что вы могли бы рассказать мне, как закончилась сессия.
— Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду под 'необычным', — отозвался Дерик. — Видите ли, я впервые принимал участие в выездной сессии и не знал, каких событий следует ожидать.
Маллет воспринял уловку Дерика как должное:
— Объясню, что я имею в виду. Например, то анонимное письмо в Рэмплфорде…
— Вам о нем известно?
— Естественно. Кстати, оно у меня. — Он вынул толстый бумажник из внутреннего кармана пальто. — Приехав в Уитси, судья отослал его в полицию Рэмплфорда, а они переслали его нам.
— Я не знал об этом, — сказал Дерик.
— Не знали? Он должен был это сделать. Анонимные письма заставили его понервничать начиная с Маркгемптона. Но ему не обязательно было извещать вас об этом. Думаю, многие вещи прошли мимо вас и вы не все знаете.
— А я думаю, что знаю намного больше, чем судья, о том, что там происходило, — парировал Дерик.
— Рад слышать это, — откликнулся Маллет. — Я очень надеялся, что вы сможете что-нибудь рассказать. Так что же там случилось? — Но, видя, что Дерик не решается заговорить, добавил: — Я, конечно, скоро побеседую с ее светлостью, однако было бы полезно услышать точку зрения постороннего, так сказать. Поэтому решил вас здесь перехватить, пока вы не забыли подробности.
У Дерика было смутное ощущение, что в отсутствие Хильды ему не следует рассказывать кому бы то ни было о неприятных событиях, которые случились в конце сессии, но последние слова инспектора
