узнали, что король ею заинтересовался, и старались помочь ей, давали советы, как действовать.
Когда король пришел к ней, она сказала:
– Я все время думаю о принцессе Марии.
– Что ты о ней думаешь? – спросил Генрих безразличным тоном.
– Я думаю, как тяжело ей живется и как жаль, что она не появляется при дворе. Я подумала, что Ваше Величество могли бы вернуть ее ко двору. Думаю, она очень страдает от унижений, которые на нее свалились.
Король, сощурившись, посмотрел на Джейн.
– Ты просто дура, – возмущенно сказал он. – Ты должна заботиться о наших с тобой детях!
Когда он ушел, Джейн уверила себя, что ее долг состоит в том, чтобы спасти главу английской церкви от распутной ведьмы, которая не оставит короля в покое, пока жива. И так как Джейн не знала другого пути для этого, как родить сына, она встала у кровати на колени и стала молить Бога, чтобы он дал им с королем наследника.
А королева была очень весела и вела себя безрассудно. На бледном лице ярко блестели ее огромные глаза. Она была кокетлива, всем улыбалась. Король все больше и больше времени проводил с Сеймурами. Анна не сомневалась, что Джейн его любовница. Более того, она понимала, что это не мимолетная связь. Это казалось очень серьезным. Оба брата Джейн действовали активно, но с опаской. Они следили за развитием событий и выжидали. Впрочем, весь двор наблюдал и выжидал, полагая, что что-то должно произойти. Рождение мертвого ребенка – это конец для Анны. Циничные придворные перешептывались: «Теперь король пытается попробовать, что у него получится с Джейн. Если он, прежде чем развестись с Анной, будет ждать, пока она родит ему ребенка, может пройти очень много времени!»
Другие чувствовали бы себя на месте Анны униженными, Анна же просто была в агонии. Она думала, что то же самое происходило с Катариной, пока они ждали развода; так же чувствовал себя и Уолси, когда его власть подходила к концу; подобное испытывали Мор и Фишер, сидя дома в ожидании приговора, который был им уготован. Она не хотела показывать своих чувств, своего страха. И если длинными ночами она лежала без сна, размышляя о судьбе, которая ждет ее, если она смотрела в темноту и думала о короле и Джейн, которые были в это время вместе, она никогда и никому этого не показывала, ни с кем этим не делилась. Анна все так же прекрасно одевалась, постоянно шила себе новые наряды. Она больше не сидела и не шила рубахи для бедных, хотя и не забывала о них. Она собирала вокруг себя самых блестящих молодых мужчин и женщин. Как в старые времена, когда друзья Катарины находились в стороне от того круга, в котором царила она с королем, так же собирались вместе сторонники Сеймуров, но на этот раз король был с ними. Вокруг Анны же собирались поэты и вообще умные и остроумные люди, которые не боялись короля. Ее праздники все еще оставались очень интересными. По сравнению с ней и ее окружением Сеймуры выглядели тупыми и невежественными, но ей не удавалось отвлечь от них внимание короля. Красавец Генри Норрис, который, как считалось, был влюблен в Мэдж Шелтон, не сводил с королевы глаз. Люди улыбались, глядя на этого человека, который был обручен с Мэдж, но постоянно откладывал свою женитьбу.
– Бедный Норрис! Что хорошего ему это дает? – гадали люди. – Ведь он не может надеяться на то, что женится на королеве!
Фрэнсис Вестон и Уильям Бриртон, которые были моложе и придерживались значительно более современных взглядов, тоже влюбились в королеву. Уайатт все еще был верен ей. Анна потакала их влюбленности, получая от нее большое удовольствие. Влюбленность была как бальзам для ее гордости, которой нанесли жестокую рану, когда выяснилось, что король влюблен в Джейн Сеймур, скучную и глупенькую девицу. Анна вела себя безрассудно, принимая ухаживания влюбленных в нее мужчин, много танцевала и смеялась. Она стала еще более остроумной и была настолько взбалмошной, что это казалось кое-кому довольно странным, хоть и окрашивало ее красоту в необычные тона. Казалось, главное для нее – привлечь на свою сторону всех, кого возможно. Она чувствовала себя в безопасности только тогда, когда была окружена большим количеством людей. Кроме Мэдж Шелтон, с ней рядом всегда находились две другие ее подруги, Маргарита Ли и ее сестра Мария Уайатт, которым очень доверяла. Ее родная сестра Мария часто приходила к ней, и Анне было приятно видеть ее беззаботность и довольство. Мария любила Стэффорда, за которого вышла замуж, и Анна восхищалась этой любовью. Она чувствовала себя в безопасности с этими людьми. Даже Марк Смитон, которого она сделала своим главным музыкантом, мог свободно выражать свое восхищение ею. Более того, Анна поощряла это.
Были люди, которые наблюдали за ней с осуждением. Испанский посол, встречаясь глазами с главным викарием короля, понимал, о чем думает Кромвель, какие мысли наполняют его некрасивую, даже безобразную, бритую голову. Джейн Рочфорд теперь открыто выражала свое недовольство Анной, не боясь вызвать гнев своего мужа.
Что же касается Джорджа, он как бы заразился безрассудством Анны. Он перестал предупреждать сестру и вел себя как человек, который понял, что от беды не убежишь, а потому лучше повернуться к ней лицом.
Было очень приятно сидеть с Джорджем и Марией, с Маргаритой Ли и Марией и Томасом Уайаттами и вспоминать о днях детства, когда они были вместе, когда жизнь еще не разбросала их в разные стороны.
– Помните, – говорила Анна, – как мы играли все вместе в Норфолке и в Кенте, как думали о будущем, о том, что станет с нами, когда мы вырастем.
– Честолюбие, – сказал Джордж, – как луна. Кажется, цель так близка, что вот-вот ее схватишь. Но чем ближе ты к ней подходишь благодаря знаниям, которые приобретаешь, тем лучше понимаешь, что честолюбивые мечты практически неосуществимы. Честолюбие – это очень плохая черта характера.
– Ты говорил, что станешь великим поэтом, – вспомнила Анна. – Уайатт тоже мечтал об этом.
– Он, по крайней мере, достиг того, чего хотел, – сказал Джордж.
– И что это мне дало? – заметил Уайатт, глядя на Анну.
– Мы слишком многого хотели, – стала объяснять Анна, – мы все, кроме Маргариты, моей сестры Марии и твоей. Они самые счастливые из нас.
И они посмотрели на этих трех женщин. Маргарита была счастлива в браке с сэром Генри Ли; Мария Уайатт замуж не вышла, но была довольна жизнью; у Марии Болейн когда-то было много любовников, с которыми она встречалась не из-за выгоды, а ради удовольствия. Все эти три женщины искали счастья и нашли его. Трое же других, присутствовавших при разговоре, стремились к власти. В какой-то степени они ее добились. Уайатт, мечтавший стать хорошим поэтом, получал удовольствие от того, что писал стихи, но
