нужно же было так случиться, чтобы он, который больше всего ценит в женщинах добродетель, женился на той, которая известна при дворе своим распутным поведением! Это уж слишком. Она знала, что он ценит добродетель в тех, кто находится с ним рядом. Она насмехалась над ним вместе со своим братом, Вестоном, Бриртоном и этим Норрисом…
Он наклонился вперед и сказал голосом, дрожащим от гнева:
– Норрис, я все о тебе знаю! Предатель!
Норрис чуть не свалился с лошади, так он был удивлен.
– Ваше Величество… Я вас не понимаю…
– Не понимаешь? Прекрасно понимаешь! Ха! Ты удивлен, ведь так? Не думай, что я такой дурак, что позволю своим слугам развлекаться с моей женой. Я обвиняю тебя в любовной связи с королевой!
– Сэр… Вы шутите…
– Я не шучу, Норрис, и ты это прекрасно знаешь!
– Значит, это ужасная ошибка.
– Ты еще осмеливаешься отрицать это? – возмутился король.
– Я решительно отрицаю это, Ваше Величество.
– Ты лжешь, Норрис. Но ты знаешь, что меня не так легко обмануть.
– Я могу только повторить, сэр, что я невиновен. Я не делал того, в чем вы меня обвиняете, – с достоинством произнес Норрис.
Кровь отхлынула от лица короля, и оно стало бледным. Вены на висках вздулись.
– Лучше бы ты не лгал мне, Норрис. Я не в таком настроении, чтобы слышать ложь. Сейчас же признайся мне во всем.
– Мне не в чем признаваться, милорд. Я не делал того, в чем вы меня обвиняете.
– Довольно! Прекрати! Ты, как и все при дворе, знаешь, как ведет себя королева.
– Уверяю вас, Ваше Величество, что ничего не могу сказать плохого о поведении королевы.
– Ты хочешь сказать, что не слышал ничего? Брось, Норрис! Я не в таком настроении, чтобы верить подобной болтовне.
– Я не слышал ничего, сэр.
– Норрис, я могу простить тебя – если ты признаешься в этом. Ты ведь знаешь, как я тебя любил.
– Я скорее готов тысячу раз умереть, милорд, чем обвинить королеву в том, чего она не делала. Моя совесть не позволит мне обвинить невиновного человека.
Король чуть не задохнулся от бешенства. Всю дорогу до Вестминстера он молчал. По приезде он вызвал к себе Фицуильяма, огромного человека, которого Кромвель назначил своим лейтенантом, и велел ему арестовать Норриса и отправить в Тауэр.
Уже за ужином во дворце в Гринвиче Анна поняла: что-то случилось.
Она спросила у Мэдж Шелтон:
– Где Марк? Кажется, его нет на обычном месте.
– Я не знаю, что случилось с Марком, Ваше Величество, – ответила ей Мэдж.
– Если я не ошибаюсь, я не видела его и вчера вечером. Надеюсь, он не болен?
– Не знаю, Ваше Величество, – ответила ей Мэдж, и Анна заметила, что кузина не смотрит ей в глаза. Девушка была чем-то испугана.
Несколько позже Анна сказала:
– Норриса тоже не видно. Странно, что их обоих нет. Где Норрис, Мэдж? Ты должна знать.
– Он ничего не сказал мне, мадам.
– Что? Он действительно не очень внимательный любовник. Я не разрешила бы ему так себя вести, Мэдж.
Голос у нее был напряженный. Она прекрасно знала, так же, как и Мэдж, что хоть и считалось, будто Норрис влюблен в Мэдж, на самом деле он был влюблен в королеву. Мэдж была очаровательна. Она привлекала к себе мужчин, но не могла удерживать их, как это делала ее кузина. Одно время в Мэдж был влюблен Вестон, пока не почувствовал глубокую и непреодолимую привязанность к королеве.
– Я не знаю, где он задерживается, – сказала Мэдж.
– Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто его задерживает, – поправила ее королева. И засмеялась более напряженным смехом, чем обычно.
Это был странный вечер. Люди шептались в коридорах.
– Как вы думаете, что это значит?
– Вы видели, как король покинул турнир?
– Говорят, Норрис, Вестон и Бриртон исчезли.
– А где Марк Смитон? Не могли же они арестовать маленького Марка?
Королева чувствовала странную атмосферу, воцарившуюся вокруг нее. Она позвала музыкантов, и пока
