отказывать ему в этом. Он сказал, что должен увидеться с тобой. Он слишком любит тебя, чтобы навредить.
– А о чем он просит?
– Он хочет получить место при дворе!
– О нет!
– Конечно, да. И я считаю, что было бы неразумно отказывать ему в этом. Почему ты так испугалась? Запомни, ты королева.
Катерина сказала ей, медленно произнося слова:
– При дворе служат Джейн Балмер и Катарина Тилни, а также Маргарита Мортон. Я должна в таком случае отослать их.
– Отослать? О чем ты говоришь. Ты забыла, что все эти люди были в Ламберте и видели своими глазами, как ты крутила любовь с Дерхэмом!
– Но лучше бы их здесь не было. Они ведут себя дерзко, словно уверены, что я не осмелюсь их прогнать.
Она не сказала герцогине, что Мэнокс тоже просил ее устроить его при дворе. Не стоило еще больше расстраивать герцогиню, сообщив ей, что Мэнокс, теперь один из музыкантов двора, был когда-то любовником Катерины.
– А теперь послушай меня, – сказала герцогиня. – Дерхэм должен получить место при дворе. Ты не можешь отказать ему.
– Думаю, вы правы, – устало согласилась Катерина. Итак, Дерхэм появился при дворе.
Восхищение короля своей королевой не прошло со временем. Шли месяцы. Они уехали из Ампхилла в Mop-Парк, где чувствовали себя еще уединенней. Генрих возмущался, когда министры нарушали окружавшую его тишину. Он приказал, чтобы никто его не беспокоил. Все вопросы должны решаться письменно. Он был счастлив, греясь на огне юности Катерины. Он любил ее до безумия, ласкал при людях, заявляя, что наконец-то нашел счастье в семейной жизни. Он считал, что это ему награда за праведную жизнь и набожность. И еще он просил Бога об одной милости: он хотел детей. До сих пор это не получалось. Но он не больно расстраивался. Ведь сама Катерина – это то, что нужно настоящему мужчине.
Она была добрейшим существом и никого не могла обидеть. Она не хотела слушать о казнях, которые проходили ежедневно. Она затыкала уши своими маленькими пухленькими пальчиками, а он ласкал ее и шептал:
– Успокойся, дорогая. Не хочешь же ты, чтобы я награждал этих предателей?
– Я знаю, – отвечала она ему, – что с предателями нужно расправляться сурово. Они должны умереть. Но пусть они умрут от топора или веревки, а не такой длительной и мучительной смертью.
И он, забыв о том, как ругал и запугивал Джейн Сеймур, запрещая ей вмешиваться в государственные дела, не мог почти ни в чем отказать своей маленькой королеве.
Те католики, кто надеялся, что пришло время для воссоединения с Римом, начали преследовать людей, которые были в свое время на стороне Кромвеля. Их отправили в Тауэр, и Уайатта в том числе. Как всегда полный отваги, он осмелился выступить в свою защиту, и Катерина вызвала гнев своего дяди Норфолка, прося о снисходительности к Уайатту. Она отправила теплую одежду и продукты старой графине Солсбери, которая все еще содержалась в Тауэре.
Король был недоволен ею.
– Такого делать нельзя, душа моя. Нельзя.
– Ты хочешь, чтобы я позволила этой старой женщине умереть с голоду?
Он посадил ее на колени и дотронулся до щеки, желая показать, что недоволен ее поведением, но она по своему обычаю взяла его пальцы в рот и тихонько их укусила, что ему очень понравилось, и он стал смеяться, вместо того чтобы ругать ее.
Он не мог вести себя иначе. Если она отослала теплые вещи и еду старой графине, значит, так и нужно. Он постарался поговорить с ней о более серьезном, о ее неосторожном поступке, связанном с просьбой о прощении Уайатта.
– Послушай меня, – сказал король Катерине, – Уайатт – предатель.
– Он не предатель, а отважный человек. Он не лжет и ничего не боится. Он не скрывает своей точки зрения.
– О, – заметил король хитро, – и он самый красивый мужчина при дворе! Ты это хотела сказать?
– Это правда. И я уверена, что он настоящий друг Вашего Величества.
– Значит, ты считаешь, что он красивее, чем твой король?
– Вы сказали, что он самый красивый мужчина, мы не говорили о королях! – Она положила ладони ему на щеки и стала вглядываться в его полное лицо. – Да, Томас Уайатт самый красивый мужчина при дворе. Но король – это совсем другое дело. – Он засмеялся и был так ей благодарен, что поцеловал ее, а сам подумал: к черту Норфолка! Он думает, что правит этим королевством! Уайатт действительно смелый человек, а я всегда уважал смелость. Он слишком решительно выступает против католицизма, но, по крайней мере, он честен. Как король может знать, что кто-то устраивает против него заговор? Уайатт слишком симпатичен и мил, чтобы умереть. Он слишком красив, чтобы ему отрубили голову. Конечно, мы можем простить Уайатта на определенных условиях.
Норфолк был взбешен из-за Уайатта. Он поссорился со своей мачехой.
– Чего хочет королева? Уайатт наш враг. Что, у нее недостаточно ума, чтобы понять это?
– Не говори так о королеве в моем присутствии! – возмутилась вдовствующая герцогиня. – Или ты пожалеешь об этом, Томас Ховард!
