предполагала: что-то в этом роде должно произойти, и подготовилась, как себя вести и что ответить. Она не Перси, и ее нельзя запугать. Она подданная короля, а Генрих – король. Она прекрасно это понимает. Но любовь – это вопрос, который решается между мужчиной и женщиной, а не между королем и его подданной. И Анна не забывала прав, которые принадлежат ей, как женщине, хотя вела себя очень тактично и осторожно.
Король был поражен. Она казалась такой прекрасной, что он был готов простить ей то, что она ему отказала. Она хочет его подразнить? Прекрасно. Он охотник и любит погоняться за своей жертвой. Он попросил ее встать с колен и сказал, буквально пожирая девушку глазами – он представлял, что уже обладает ею, – что все же не оставляет надежды.
Но она подняла голову и вспыхнула.
– Думаю, мой король, надеяться вам не на что, – сказала она. – Я не могу стать вашей женой, потому что я ничего из себя не представляю, к тому же у нас уже есть королева. – Помолчав, она добавила: – Я никогда не буду вашей любовницей!
Генрих выскочил вон. Он ходил по своим покоям взад-вперед. Он страстно желал Анну, когда она еще была шестнадцатилетней девочкой, но тогда его совесть одержала верх над желанием. Он не препятствовал ее желанию открыть дверь клетки и вылететь на свободу. Но она вернулась, еще более желанная и очаровательная, чем раньше. На этот раз, думал он, ей убежать не удастся. Он постарался заставить свою совесть молчать и получил решительный отказ. Фантастика! В его длинной долгой жизни любовных похождений такого еще не случалось. Он король, а она одна из самых скромных прислужниц королевы. Нет! Это обыкновенное кокетство, и она хочет подразнить его, чтобы он распалился, загорелся желанием. О, если бы это действительно было так!
Его влечение к Анне удивляло его. Он знал, что такое желать женщину, знал, как быстро желание возникает и как быстро удовлетворяется. Женщина вызывала страсть, через какой-то промежуток времени страсть угасала и наступал конец. Таков был неизбежный ход событий. Как вдруг появилась женщина, которая сказала ему решительным голосом: «Я никогда не буду вашей любовницей!» Он был зол на нее. Что, она забыла, с кем разговаривает? Она разговаривала с ним так, будто он был не королем, а обыкновенным человеком. Точно так же она разговаривала с ним и в саду в Хивере. Король побагровел от злости, но быстро успокоился. Что толку злиться на того, кто поймал тебя в сети? Эта ее гордость, ее чувство собственного достоинства сделают его победу еще более желанной.
Король посмотрел на себя в зеркало. Прекрасная фигура. Костюм стоит три тысячи фунтов, не считая драгоценностей, которыми он украшен. Но Анна не такая девушка, чтобы польститься на одежду. Для нее главное, что под этой одеждой. Он улыбнулся. Он был уверен, что добьется успеха.
Он тоже изменился с тех пор, как в нем проснулась совесть.
Правда, вряд ли кто-то это заметил. Совесть все еще давала о себе знать. Однако произошло одно существенное изменение: отныне не совесть руководила им, а он руководил совестью. Он пытался ее успокоить, умиротворить. Заранее обдумывал события, рассматривал их со своей точки зрения, прежде чем дать возможность совести взять над ним верх. Взять, например, Марию Болейн. С ней все кончено. Он решил положить конец этой связи, как только Анна вернулась в Англию. Он больше не будет думать о Марии. Конечно, он знал, что найдутся люди, которые скажут, что между ним и Анной что-то есть. Но разве так не случалось раньше? Разве не было при дворе людей, которым нравились две сестры? Может быть, и с ним такое раньше бывало. Ведь нравы при дворе всегда были таковы, что никто не мог сказать наверняка, кто кому родственник. У этих сестер могут быть разные отцы. Вот именно! И тогда они родственницы всего наполовину. Возможно, у них даже разные матери. Кто знает… Бывает, детей меняют. Словом, не стоит даже думать об этом. Предположим, он откажется от Анны, потому что она сестра Марии, найдет ей жениха, а потом окажется, что Анна и Мария вовсе не сестры! А разве не больший грех жениться на жене другого человека? Его тяга к этой девушке может быть побеждена только одним путем – он должен убедить себя в том, что она на самом деле сестра Марии Болейн. Вот тогда он успокоится.
Была еще одна вещь, не дававшая покоя его совести и беспокоившая его с тех пор, как он узнал, что у его жены Катарины больше не может быть детей. Он очень переживал из-за этого. Даже обсуждал этот вопрос со своими близкими друзьями. За все годы их совместной жизни у них родилась одна дочь. Что это могло значить? Почему все сыновья Катарины умирали? Почему только один их ребенок, притом девочка, остался в живых? Генрих решил, что он знает, почему так произошло. Их с Катариной брак был проклят. Что он сделал такого, чем прогневил Бога? Он думал, думал и наконец понял. Да, он согрешил, женившись на жене родного брата! Разве не говорится в третьей заповеди Моисея в Ветхом Завете, Левите, что если человек женится на жене своего брата, этот брак будет бездетным? Он прекратил всякие брачные связи с Катариной после того, как врачи сказали, что у нее больше не будет детей. Он прекрасно помнит этот день. У Генриха Тюдора не будет сыновей! Всего одна дочь? Почему? Почему? И он стал думать о разводе. А почему бы и нет? Разводы запрещаются церковью. Но можно получить разрешение Папы, если, конечно, выдвинуть политические причины. Папа всегда готов пойти навстречу высокопоставленным людям. У него должен быть наследник! Генрих убеждал в этом свою совесть. Что произойдет, если я умру, а наследника у меня не будет? У нас с Катариной есть дочь, Мария. Но женщина не может сидеть на английском троне! Только не это! У меня должен быть мальчик! Женщина не может править великой страной. Потомки мне этого не простят. У меня должен быть наследник!
Он посмотрел на себя в зеркало. Великолепный мужчина. Большая голова. Мощные сильные плечи. И такой мужчина не может дать Англии сына, наследника! Не так давно Элизабет Блант родила ему сына. Он дал ему титул герцога Ричмондского – этот титул он сам носил в юности. И сделал это назло Катарине. У меня может быть сын! Ты теперь видишь? Это мой сын. Это ты не можешь родить мальчика. Она плакала украдкой, молилась, но ничего не помогало. Она родила ему всего одну дочь, потому что она ему солгала. На лбу Генриха выступили вены. Она поклялась ему, что у них с Артуром не было никаких близких отношений. Она обманула его. Да, эта бледная холодная испанка заставила его жениться на ней обманным путем и поставила под угрозу всю династию Тюдоров. Генрих был полон справедливого, как он считал, гнева. Он жаждал развода. И причины для этого были самые благородные, ибо он думал не о своих интересах, а об интересах династии Тюдоров. Нет, дело совсем не в том, что он хочет доказать свою мужскую силу окружающим, и не в том, что ему нужно избавиться от постаревшей и подурневшей жены. Дело в том, что он, который не колебался ни минуты прежде чем ввергнуть народ в бесполезную войну, сейчас хотел избежать войны гражданской, ибо боялся, что живет в грехе с той, которая никогда не была его истинной женой, так как до этого жила с его братом. И это диктовала ему его совесть. Совесть человека, влюбленного в такую красивую и гордую девушку, жестокие губы которой произнесли: «Я никогда не буду вашей любовницей!» Но он пока не придавал ее словам особого значения. Король не может жениться на фрейлине королевы, как бы желанна она ни была. Нет, нет! Такие мысли не беспокоили его, во всяком случае он не думал об этом серьезно. Девушка была рядом, ему нравилось представлять ее в своих объятиях. В этом не было ничего дурного. Мужчина может думать о приятном. Но это так, пустяки. Главное – это получить развод. Его чувства к девушке – это его личное дело, развод – дело государственное.
Итак, мысли короля были заняты всем этим, он постоянно помнил о том, что та, которая нравилась ему больше всех, его не хочет. Но он был терпелив, как хороший охотник, который выжидает время, чтобы получить свою жертву.
Следовательно, в замечании герцогини Норфолкской, говорившей своей внучке Катерине Ховард о том,
