любезным с друзьями Анны, задобрил Норфолка и таким образом получил место в парламенте. Интересно, думала Анна, получается так, что просто ниоткуда возникают люди, которые вдруг оказываются нужны королю. Что будет, если король ее разлюбит? Гораздо легче заменить одну любовницу на другую, чем найти замену Уолси…
Хорошенькая Анна Савиль, любимая прислужница Анны, заметила, что ее повелительница несколько обеспокоена, и сказала ей об этом. На что Анна Болейн ответила, что она действительно размышляла о своей жизни, особенно в последний год.
Анна Савиль любовно погладила ее великолепные волосы.
– Это был чудесный год, моя леди!
– Ты так считаешь? – серьезно спросила Анна. Лицо ее было таким напряженным, что прислужница испугалась.
– Конечно, – ответила девушка. – Вас все так уважают, а король с каждым днем любит вас все больше и больше.
Анна взяла девушку за руку и пожала ее – ей очень нравилась эта девушка.
– А вы сами с каждым днем становитесь все красивее, – добавила Анна Савиль серьезно. – Любая леди при дворе отдаст десять лет жизни, чтобы иметь такую судьбу, как ваша.
В зеркале ее прическа сверкала, как корона. Анна дрожала. В большом зале, на людях, она будет выглядеть самой веселой. Но здесь, вдали от толпы, ее часто охватывала дрожь, когда она думала о том, что ее ожидает ночью. О будущем она вообще боялась и думать.
Анна была готова спуститься в залу. Она в последний раз взглянула на себя в зеркало. Теперь ее звали леди Анна Рочфорд, так как недавно ее отец стал графом Вилшайерским, брат – лордом Рочфордом, и она была уже не просто Анной Болейн. Да, Болейны высоко поднялись, думала она. И вспомнила о Джордже, глаза которого всегда смеялись, но были грустными, когда он думал, что его никто не видит.
Когда она вспоминала о Джордже, ее охватывала беззаботность, желание участвовать в авантюрах, что гораздо лучше, чем жить спокойной, скучной жизнью.
Думать о Джордже было очень приятно. Она теперь понимала, что из всех друзей, которые клялись ей в верности, уверяя, что готовы отдать за нее жизнь – среди них, кстати, был и король, – Джордж был единственным, кому она могла доверять. Да, среди этих друзей был ее отец, ее дядя Норфолк, король, который должен был стать ее мужем, но когда ей становилось страшно по-настоящему, она понимала, что может положиться только на брата.
– Слава Богу, что у меня есть Джордж! – сказала она себе, и ее печальные мысли рассеялись.
Король стоял в зале, поджидая ее. Выглядел он великолепно в своих одеждах цвета ржавчины, сверкавших драгоценными камнями. Лицо раскраснелось – он только что вернулся с охоты. Генрих был очень высок. Лицо стало еще красней, когда он увидел Анну.
– Как давно я не целовал тебя! – воскликнул он.
– Несколько часов назад, – ответила она ему.
– Несравненная Анна!
Сегодня он докажет ей свою страстную любовь – это нужно сделать, потому что в последнее время она жаловалась на неуважение, проявляемое к ней со стороны королевы и принцессы.
Он говорил ей:
– Клянусь Богом, я сломлю их упрямство. Они будут преклонять перед тобой колено, душа моя, или я накажу их.
Принцессу нужно разлучить с матерью. Они должны жить отдельно. И отдалить от двора. Прошлой ночью он говорил, что устал от обеих. Устал от королевы, от ее упрямства и лицемерия. Она продолжала лгать и отказывалась уйти в монастырь. Он устал от своей дочери, восставшей против него, отказывавшейся вести себя прилично. Ведь она незаконнорожденная, хотя и королевского происхождения, а король так хорошо к ней относится.
– Уверяю тебя, Анна, – говорил он, целуя ее волосы, – я так устал от этих двух женщин.
– Я тоже, – ответила она ему. А сама подумала: они были бы счастливы, если бы я горела на костре в аду. И я не могу их винить за это. Я принесла им столько горя. Но я не могу выносить того, что они считают себя праведницами и показывают это. Они сгорают желанием отомстить мне и считают, что справедливость на их стороне. Они молят Бога, чтобы он принес мне мучения. Я понимаю месть, полную злобы и греха. Но делать вид, будто ты добрый человек и желать мести – никогда! Никогда не соглашусь с этим! Я буду с ними бороться, я не сделаю ничего, чтобы облегчить их участь – пальцем не пошевелю. Я грешница, они тоже. И грех нельзя оправдать постоянными молитвами.
Она думала так, но ничего не говорила своему любовнику. Ведь он тоже пользовался своей набожностью, чтобы оправдать себя и свои грехи. И когда он исповедовался перед Богом за то, что делал этой ночью и все другие ночи, он уверял Бога, что делал это для Англии, потому что хочет иметь сына. Его маленькие глазки были полны желания, руки горели огнем – он постоянно хотел обладать ею. И все это он объяснял тем, что заботится об Англии и хочет дать ей сына!
Поэтому нет ничего удивительного, что, проснувшись утром, она смотрела на его крупное тело, лежавшее рядом с ней, слышала его дыхание, видела руку, лежавшую на ней, его довольную улыбку, вызванную воспоминаниями об утехах, его губы, шептавшие ее имя, она думала о красивом лице своего брата и шептала: «О, Джордж, увези меня отсюда домой! Увези меня в Бликлин, но не в Хивер, где я снова увижу сад и розы и буду думать о нем. Увези меня в Бликлин, где мы жили вместе, когда были детьми… Где я не мечтала о том, чтобы стать королевой Англии…»
Но возврата в прошлое не было. Она должна была идти вперед, только вперед. Я хочу идти вперед, хочу! Что такое любовь? Она эфемерна. Ее нельзя удержать. Она проходит, и ничего не остается. Но королева всегда останется королевой. Ее сыновья будут королями. Я хочу быть королевой! Конечно, хочу! И только в минуты ужасной депрессии я боюсь этого.
Но в ту ночь она не боялась, когда он, не обращая внимания на присутствовавших в зале леди и джентльменов, крепко прижал ее к себе, показывая этим, что не может дождаться, когда они наконец останутся одни.
