Анну! Таким образом он дал понять всем и всякому, кто в Англии королева! Я слышала, она имела там очень большой успех. Мне очень хотелось бы увидеть, как она танцевала с королем Франции! Маркиза Пемброк, представляешь? Уверена, что Томас, простите, граф Вилшайер, уже высчитывает, сколько это все стоит в золоте. О Томас, граф Вилшайер, вот что значит иметь красивых дочек!
– Бабушка, вы действительно едете в Ламберт?
– Чем ты так удивлена, девочка? Конечно, еду. Кто-то же должен присутствовать на коронации нашей дорогой королевы. Уверена, что буду приглашена, принимая во внимание мой ранг и мое родство с Ее Величеством королевой!
– И вы хотите взять с собой всех домочадцев? – спросила Катерина дрожащим голосом. Но герцогиня была слишком занята своими мыслями и планами, связанными с коронацией, и не услышала ее вопроса.
– Ты задаешь какие-то глупые вопросы, детка. Что с тобой?
– Вы возьмете с собой музыкантов, бабушка? И меня тоже?
– А, вот о чем ты думаешь! Ты боишься, что не получишь удовольствия. Не бойся, Катерина Ховард. Не сомневаюсь, что твоя кузина королева найдет тебе место при дворе, когда придет твое время.
Таким образом, Катерина так и не получила ответа на интересующий ее вопрос. Но это было не так уж важно, потому что герцогиня постоянно меняла свои планы.
– Изабел! Изабел! Как ты считаешь, мы все поедем в Ламберт?
– А, ты думаешь о своем возлюбленном! – воскликнула Изабел, которая теперь, поскольку выходила замуж, мало интересовалась тем, что будет с домочадцами. И она обратилась к Дороти Барвик, брюнетке с живыми и любопытными глазами и тонкими губами. – Вы ведь считаете Катерину Ховард ребенком, верно? Но это не так. У нее есть возлюбленный. Он бывает у нас по вечерам. Очень смелый молодой человек. И они наслаждаются жизнью. Я права, Катерина?
Катерина покраснела, посмотрела прямо в глаза Дороти Барвик и сказала:
– Я люблю Генри, и он любит меня.
– Конечно, вы любите друг друга, – подтвердила Изабел. – Ты ведь очень влюбчивая девочка, Катерина. О, она очень целомудренная и никогда бы не пустила Мэнокса к себе в кровать, если бы не любила его!
– Раз она его любит, – заметила Дороти, – она должна принимать его!
Обе молодые женщины захохотали.
– Последи за Катериной, когда я уеду, – попросила Изабел.
– За мной нечего следить! – возмутилась Катерина.
– Конечно, нечего, – согласилась с ней Дороти. – Молодая леди, пускающая к себе в постель джентльменов, должна сама следить за собой!
– Не джентльменов, – поправила ее Изабел, – а всего лишь Мэнокса.
Катерина поняла, что они насмехаются над ней, но чувствовала себя всегда так неуверенно, что не могла сказать им этого.
– Так что я оставляю Катерину на тебя, – повторила Изабел.
– Можешь ехать спокойно – все будет в порядке.
Катерина жила в постоянном страхе, пока герцогиня готовилась к отъезду в Ламберт. Она все время говорила о своей внучке, королеве, и, зная, что будет приглашена на коронацию, которая должна была состояться в мае, очень спешила прибыть в Ламберт вовремя, так как нужно было привести в порядок платья и сделать массу других вещей. Она также надеялась, что перед коронацией она встретится с королевой по-родственному.
Катерина лежала ночами с открытыми глазами и спрашивала себя, что ей делать, если герцогиня решит не брать в Ламберт Мэнокса. Катерина любила Мэнокса потому, что ей нужно было кого-то любить. Две страсти владели Катериной: она обожала музыку и хотела непременно кого-то любить. Она любила свою мать, но та умерла. Она любила Томаса Калпеппера и потеряла его. Теперь она любила Мэнокса. Всех этих людей она любила всем сердцем, и это было великолепно. Жизнь без любви была для нее не жизнью, а мучением. И несмотря на молодость, она испытывала огромное удовлетворение от плотской любви к Мэноксу. Но ее любовь к Мэноксу нельзя было назвать исключительно плотским чувством. Она любила доставлять удовольствия другим так же, как и получать их. Своим любимым она ни в чем не отказывала. Пусть у нее будет возможность любить – больше ей ничего не нужно от жизни. И она боялась, так как ей казалось, что ее любовь всегда кончается плохо. Сначала ее мать, потом Томас Калпеппер, а теперь Мэнокс. Она была в ужасе, что ей придется уехать в Ламберт без Мэнокса.
Наконец она больше не могла терпеть и напрямую спросила свою бабушку:
– Бабушка, а что будет с моими уроками музыки, когда мы уедем в Ламберт?
– А что с ними будет?
– Генри Мэнокс поедет с нами в Ламберт, чтобы обучать меня дальше?
Ответ герцогини заставил ее похолодеть:
– Не думай, девочка, что я не смогу найти тебе учителя музыки в Ламберте.
– Я и не сомневаюсь, что вы найдете учителя. Но если ученик считает, что у него хороший учитель…
– Не волнуйся, я разберусь, кто хороший учитель, а кто нет. И почему это ты так беспокоишься об уроках музыки и об учителях? Разве ты не понимаешь, что мы едем на коронацию твоей кузины Анны?
Катерина чуть не разрыдалась от отчаяния. Она не знала, что ей предпринять.
Мэнокс часто приходил к ним в спальню.
