каждый месяц деньги «на булавки».
— Если раньше я вас просто терпела, то сейчас ненавижу, — ответила она так же спокойно.
Он только улыбнулся.
— Но вы согласны?
— Только потому, что у меня нет выбора.
— Это не совсем точно, — произнес он с подчеркнутой медлительностью, — но тем не менее… И когда?
— О, предоставляю вам полное право самому назначить дату, господин Даймон.
— Как насчет этого же числа следующего месяца? За это время дети успеют свыкнуться с мыслью о нашем браке.
— Надеюсь, что и я тоже. — Она поджала губы.
— У вас было время привыкнуть к этой мысли, — заметил он вкрадчиво. — Но если наш будущий брак внушает вам такое отвращение, я удивлен, что вы до сих пор не покинули страну или не придумали что- нибудь более мелодраматическое.
— Вам прекрасно известно, что я была здесь своего рода заложницей, Григ.
— Разве? — Он задумался. — Это мне не приходило в голову. Слушайте, почему бы вам не пригласить меня на выходные? Мы могли бы начать обсуждать приготовления к свадьбе, да и вообще, разве у нас теперь мало дел?
— Конечно же, непременно приезжайте, — откликнулась Флора с подчеркнуто фальшивой сердечностью. Но вся ее поза и взгляд говорили совершенно противоположное — «ступайте к черту».
Он молча откланялся.
Флорида подняла голову и уставилась в пространство перед собой. Написать, что я чувствую себя страшно растерянной, испуганной, загнанной в угол? Она на миг закрыла глаза, потом решительно разорвала блокнотный листок пополам и бросила в корзинку для мусора. Но через секунду вынула его и разорвала на этот раз уже в мелкие клочки, которые посыпались в корзинку, словно конфетти. Она думала, что попытка объяснить все маме в письме была неудачной затеей, что это только усилит отчуждение между ними. Если ее мама и сделала что-то правильное в своей жизни, так это то, что стала образцовой монахиней…
На следующее утро, одеваясь, Флора заметила у себя под глазами легкие тени, поморщилась и встряхнула головой. Она натянула джинсы, синий свитер, перевязала волосы сзади лентой и отправилась на свой утренний обход — будить и собирать детей в школу. Когда умытые и одетые дети собрались за большим столом за завтраком, который подавала Мадж, Флора изо всех сил старалась держаться как ни в чем не бывало.
— Значит, так — у Мэри и Майкла сегодня после школы театральная студия. Ты, Кэтти, идешь сразу из школы в гости к Пат, а в пять часов я за тобой заезжаю, а Джонатан…
— Спасибо, Флора, я сам разберусь в своих делах, незачем обращаться со мной как с ребенком, — отрезал старший пасынок.
— Отлично, — улыбнулась ему Флора и поднялась, чтобы помочь Мадж приготовить школьные завтраки. — Да, кстати, — небрежно бросила она через плечо, — в эти выходные к нам приедет мистер Даймон.
— Ура! — одновременно воскликнули близнецы, а за ними и Кэтти.
— Зачем это? — угрюмо произнес Джонатан. — Кажется, он был здесь только вчера.
Флора заглянула ему в глаза.
— А я думала, Даймон тебе нравится.
— Нравится или не нравится, — буркнул мальчик, — чего ради он снова приедет?
— Ну, какая разница, зачем он приедет, Джонатан, — убежденно заявила Кэтти. — Главное, что он добрый, и мы тоже должны быть с ним вежливы.
— Ради бога, Флора, — взмолился Джонатан, — когда ты отучишь ее читать нам нотации? Шестилетняя малявка…
— Джонатан…
— И ты не должен так говорить, — продолжала Кэтти важно, — правда, Флора? Нельзя понапрасну говорить о Боге.
— Доедай свой завтрак, милая, — примирительно сказала Флора.
— Но ведь я права, да?
— Конечно, — ответила Флора, давно наученная терпению.
— Ей, значит, все можно, — пробормотал Джонатан сердито. — А мне почему-то внушали, что дети должны вести себя тише воды ниже травы.
— Это наша Кэтти-то тише воды, — хихикнула Мэри.
— Хотелось бы мне дожить до того дня, когда это будет, — поддержал ее Майкл.
Джонатан резко поднялся из-за стола и вышел, не окончив завтрак.
Мадж, всплеснув руками, пробормотала что-то о трудностях переходного возраста, а Кэтти назидательно заметила, что вредно оставлять еду в тарелке, ведь так можно похудеть и заболеть. Близнецы давились от смеха, Флора возвела глаза к небу, гадая, откуда у золотоволосой крошки такая склонность к наставлениям и беспокойству обо всем не свете. Девочку волновала буквально любая мелочь, и она тут же высказывала свои соображения вслух.
— Все в порядке, киска, — сказала Флора Кэтти.
Немного погодя, расставаясь с ней у школы, она еще раз уверила девочку, что все хорошо.
— Джонатан ведь на меня не по-настоящему рассердился, правда? — Кэтти все мешкала выходить из машины.
— Нет, но, видишь ли, я думаю, что Джонатану не стоит сейчас читать нотации.
— Что такое нотации?
— Ну… говорить ему все время, что он делает что-то не так.
— Потому, что тогда он может уйти насовсем и больше уже не вернуться, как папочка? Но ты ведь никогда не уйдешь от нас, да, Флора? — На ресницах девчушки повисли две крупные слезинки.
— Нет-нет, — торопливо проговорила Флора, и, притянув девочку к себе, нежно поцеловала. — Смотри, детка, вон Пат стоит и тебя дожидается. Не забудь, что после школы ты идешь с Пат и ее мамой к ним в гости.
Когда она вернулась домой, то застала экономку в состоянии крайнего возбуждения.
— Мистер Даймон останется на оба выходных? — Мадж не могла сдержать радостной улыбки. — Я уже начала уборку голубой спальни и составила меню на завтра. Вы не возражаете? — Мадж махнула перед ее лицом листком бумаги.
— Я абсолютно полагаюсь на тебя, дорогая, только, пожалуйста, не слишком усердствуй.
Мадж просто светилась от счастья.
— Хорошо, — с придыханием произнесла она и вдруг шлепнула себя по щеке. — А сад-то! — воскликнула экономка тревожно. — Он в таком ужасном состоянии, а у нас в запасе всего два дня! Ведь
