не в силах остановиться. Оторвавшись наконец от губ любимой, Джон начал нежно целовать ее шею, плечи, грудь, а Кейт, изгибаясь от его ласки, шептала что-то нежное в полутьме комнаты.
Как нежен и внимателен он был к ней, ее муж. Ее муж! Это слово прочно засело в ее голове. Она была законной супругой человека, чьи пальцы и язык продолжали ласкать ее тело. Все эти месяцы, которые она сопротивлялась любви и страсти, аккумулировались в ней, вырвавшись на волю в едином потоке лавы эмоций. Конечно, Джон прав — надо наслаждаться, пока есть возможность, надо любить друг друга и быть благодарными друг другу за те чувства, что они пробудили в себе.
— Джон, — прошептала она, когда его горячие губы добрались уже до ее живота, — я никогда раньше не… — Она не решилась продолжить, но ему это было и не нужно.
— Я знаю, Кейт. Не бойся, любимая, я не сделаю тебе больно, я никогда не сделаю тебе больно.
Джон поднял ее на руки и очень бережно перенес на постель, опустив на шелковые простыни. Он лег рядом с ней, нависнув над женой, глядя ей в глаза. Он видел в ее взгляде множество эмоций, обуревавших девушку: страсть, недоверие, желание, страх.
— Ты особенная, миссис Рассел.
Он был удивлен, что сказал это. Но еще больше он был удивлен оттого, что действительно так считал. И то, что она особенная, и то, что она миссис Рассел. Она была его женой, единственной, навсегда. Он хотел сделать так, чтобы этот момент был ее лучшим воспоминанием, чтобы все было по-особенному, чисто и красиво.
Он вновь припал к ее губам, и она встретила его жадно, с желанием. Сдерживая в себе животную страсть, которая кипела в его душе, он нежно целовал ее тело. Она была слаще меда, мягче пуха, лучше всего, изведанного этим опытным ловеласом. Она была особенной, и в этом было все дело. Он относился к ней с нежностью и любовью, поэтому она так много значила для него. Джон никогда не мог предположить, что чувства так много значат в любовных делах. И еще этот запах, что шел от нее, он был так тонок, как аромат весны, и полон, как запахи летнего луга, неуловим, как дыхание снежной зимы, и полон пьянящих ароматов, как сосновый бор по осени. Это был запах любимой женщины, и он вскружил ему голову, дурманя сознание, унося в мир страсти.
Он продолжал путешествие нежности по ее распростертому телу, слыша в ответ стоны, заверявшие его в правильности действий. Ей нравилось, и он был горд собой. Он хотел эту женщину, он хотел свою жену так сильно, что это пугало его…
Кровь стучала в висках Кейт, все тело пульсировало сладкой истомой, отвечая на каждое прикосновение дрожью. Она потерялась в пространстве и времени, для нее не существовало ничего, кроме нежности и страсти. Она была полностью во власти Джона Рассела, ее мужа, ее любовника. И сейчас ей казалось, что она бабочка, которой пора выбраться из куколки, чтобы увидеть мир во всех его красках. Пришло время стать свободной, ощутить полет и познать все радости жизни.
Когда девушке уже казалось, что она не в состоянии терпеть более эту пытку нежностью, Джон оторвался от своего занятия.
— Кейт, я не хочу делать этого, если ты не готова. Решай сама, я сделаю все, что бы ты ни сказала.
Вместо ответа Кейт обхватила его руками, притянула к себе и изогнулась под ним, и ему все стало ясно.
Кейт лежала в тишине, не в силах пошевелиться. Медленно открыв глаза, она поняла почему. Джон, свернувшись на простынях рядом с ней, положил на нее руку и ногу, придавив к кровати. Не желая разбудить его неосторожным движением, девушка лежала спокойно. Ей нравилось смотреть на его лицо, на его кожу, на линии его обнаженного тела в фосфоресцирующем свете луны, что заглядывала в окошко спальни. Ей просто нравился этот человек, укравший ее сердце. Но ей было необходимо время, чтобы обдумать случившееся. Она не смогла бы сходу определить те эмоции, что будоражили ее в этот момент. Джон был удивительным любовником, нежным и чутким, но за всю ночь, что они занимались любовью, она так и не услышала от него тех самых заветных слов, которые каждая женщина хочет услышать от своего возлюбленного. И ей было непонятно, как же быть сейчас, после того, что случилось с их фиктивным браком. Ведь теперь он перестал быть фиктивным. Что будет с ними дальше? Вопросы всплывали из глубин ее сознания, тревожа разум, заставляя задумываться о том, о чем думать совершенно не хотелось. Если вспомнить, то она пришла в этот дом, чтобы своими руками создать свое будущее, сделать себя независимой бизнес-леди. Последнее, чего она хотела, это влюбиться, но именно так и случилось…
Два шоколадных глаза открылись и взирали на нее с нежностью, от которой сердце Кейт совершило какой-то немыслимый кульбит в груди. Джон приподнялся, облокотившись о подушку и пристально глядя на жену. Она не могла оторвать от него глаз, оглядывая его с ног до головы, возбуждаясь вновь. Джон улыбнулся, прекрасно понимая ее чувства. Он приподнялся и поцеловал жену в щеку.
— Хорошо спала?
Спала? А спали ли они вообще?
— Ммм, — произнесла она неопределенно, — а ты?
Он рассмеялся, лаская ее слух.
— Чуть-чуть, но я не жалуюсь. Как ты себя чувствуешь, все хорошо?
— Более чем, не волнуйся.
— Точно? — спросил он, и на его лице промелькнула тень озабоченности.
— Правда, Джон, все в порядке. — Мое тело в порядке, хотелось добавить ей, но я не уверена, что сердце мое когда-либо успокоится. Но, конечно, промолчала.
— Слава Богу, а то я начал беспокоиться, что ты сбежишь от меня после первой брачной ночи.
Она улыбнулась, благодарная ему за поддержку. Ей хотелось лежать в его объятиях так долго, как только возможно, но она слышала, что Марк в соседней комнате возится в своей кроватке, и ей надо было проверить малыша.
— Я хотела проверить Марка.
Выбравшись из-под простыней, Кейт, не включая свет, быстро оделась.
— Он не плачет, — сказал Джон, протянув к жене руку, — не уходи, вернись ко мне.
Кейт замерла на пару мгновений в нерешительности, но она была уверена, что слышала какой-то шум из детской. Она на цыпочках подошла к двери, открыла ее и постояла с минуту, вслушиваясь в тишину, накрывшую дом непроницаемым одеялом. Не услышав ничего подозрительного, она вернулась в комнату.
— Я же говорил, что с мальцом все в порядке, что с ним может случиться, — прошептал Джон с ленцой в голосе, — если кто здесь и страдает, так это я. Приди ко мне, женщина, и утешь меня.
— Ну ты и ненасытный.
— Это хорошо или плохо?
— Сейчас узнаешь. — Кейт забралась под одеяло и прижалась к мужу.
Прошло немало времени, прежде чем они нашли в себе силы оторваться друг от друга, и Кейт пошла проведать Марка.
С томной улыбкой на лице Кейт шла в комнату малыша. Прошедшую ночь и все это утро ей было так хорошо, как еще не было никогда в жизни. Джон был таким внимательным, таким игривым, таким… любвеобильным. Девушку окружала почти видимая глазу розовая аура счастья.
Что с того, что он танцевал с другой женщиной, ведь домой он вернулся с ней, и с ней он провел ночь. Ее, а не ту женщину, он заставил почувствовать себя на вершине блаженства. Он прав, надо наслаждаться теми преимуществами брака, которые им пока доступны. Стоит ли думать сейчас о надвигающемся разводе.
Толкнув дверь в детскую, Кейт, погруженная в свои мысли, вошла в комнату. Наверняка Марк уже проголодался. Он лежал на кроватке, раскинув в стороны ручки и ножки. Девушка наклонилась над ним, любовно поправила челочку темных волос. И только тут она заметила, что что-то не так. Ужас ледяным холодом пронзил ее сердце. Щечки малыша были красными, глазки слезились, дыхание было прерывистым, а от всего тела мальчика веяло жаром.
— О Боже…
Он никогда еще не болел, и Кейт стало страшно. Она осторожно взяла его на руки, и когда Марка
