Плевать. Пусть не воображает, будто неотразим, хотя, если честно, любой женщине было бы лестно пройтись рука об руку с таким… Любой, но не ей. Она выбрала для себя линию поведения и уже не отступит.
— По-моему, «Манана» по-испански — завтра, — Анджер приветствовал Ренату довольно непринужденно.
— Это мексиканское кафе.
— Многообещающее название. Завтра всегда лучше, чем вчера.
Рената улыбнулась. Изволит шутить? Вот и прекрасно!
— Еда-то здесь, надеюсь, приличная? — Анджер крепко взял ее под руку и повел к столикам под оранжевым тентом. — Что порекомендуешь?
— Мышьяк, — чуть скосив на него глаза, бросила она.
— Ну, это всегда успеется… Мы возьмем манго, яйца «а-ля ранчо» и два больших кофе.
Продиктовав официанту заказ, Тео снова обратился к Бранч:
— Шампанское мы можем выпить потом, чтобы отпраздновать.
— Вот как? Разве у нас есть повод для праздника?..
Тео сдержанно хмыкнул: наверное, она права. Я действительно глупец, что снова связываюсь с ней. Ее явно не заботит их встреча — это очевидно. Даже не удосужилась переодеться, кожа на лице блестит, никакой косметики, волосы нелепо стянуты на затылке резинкой… А обращается с ним, будто он заражен бубонной чумой.
Короче говоря, все в ней говорит о том, что она презирает его. Но не становится для него… менее желанной из-за мешковатых штанов и глухого свитера, скрывающего гибкое молодое тело. Что же до макияжа — он и вовсе ни к чему женщине с такими пронзительно синими глазами и нежно-розовыми губами.
Она не нуждается в каких-либо уловках, даже в духах. Ее собственный запах — чистый и свежий, будто источник в горах, водой которого жадно упиваешься…
— Сеньор? — Голос официанта спустил Тео с небес на землю. — Ваш заказ.
На столик плюхнулся поднос с пластмассовыми тарелками и такими же ножами и вилками.
Рената молча наблюдала, как Тео неуклюже пытается ими орудовать.
— Ммм… А жареные яйца, оказывается, очень вкусные. Совсем неплохо.
Анджер аппетитно поедал завтрак, не обращая внимания, что она ни к чему не притронулась. Нелепо сидеть сложа руки. Глупее не придумаешь, решила Рената и тоже принялась за еду.
Допив кофе, Тео промокнул губы бумажной салфеткой и вопросительно глянул на нее:
— Ты можешь делать сразу два дела?.. Тогда ешь и слушай. Я хочу отчитаться о проделанной работе.
Рената недоуменно вскинула брови.
— Прошедшие дни оказались — как бы это сказать — интересными.
— Надо же? Тебе повезло.
— Скорее их следовало бы назвать трудными. Но кое-что решить мне все-таки удалось.
— Что именно? — изумилась Бранч. — Неужели уломал Шварца?
— Представь себе — да! С нашим долгом он подождет.
Рената отметила про себя слова «с нашим долгом», и в душе ее потеплело.
— А что «Скакун»?
— Похоже, ты одна можешь подхлестнуть Чеса, иначе закопается.
— Так ему же осталось снять два-три прохода! — всплеснула она руками. — Он что, намерен заниматься этим еще месяц?
— Не знаю… Зато знаю, мы должны немедленно снять павильон десятого этажа.
Ее изумлению не было предела.
— Но это же опять деньги, Тео?!
— Причем немалые. Но лучше их вложить сейчас, чтобы не кусать локти потом.
Рената усмехнулась.
— У меня как раз есть сто долларов…
— На карманные расходы хватит, а уж на мультстанок вряд ли…
Анджер с наслаждением наблюдал, как меняется ее лицо. Как загораются надеждой глаза. Он ведь только что сказал ей о том, о чем Рена и мечтать не смела.
— Кстати, ты наверняка знаешь фирму, где его приобрести?
— Это не проблема.
— Я так и думал. С деньгами я что-нибудь придумаю, а ты заказывай… И решай наконец вопрос с Джоем Хедли. Я не знал, куда деваться от редакторши, требовавшей либо его, либо замену.
— Нет, только Хедли! Другого на месте ведущего я не представляю.
— Тебе лучше знать, — твердо сказал Анджер, заставляя себя не вспоминать укол ревности, который он почувствовал, увидев Ренату и Джоя на банкете.
— Он поломается-поломается, но согласится хотя бы попробовать свои силы в пилотном выпуске. А там посмотрим.
— Я не очень понимаю, что такое пилотный выпуск, да бог с ним, — махнул рукой Тео.
— Нечто вроде генеральной репетиции, фиксирующейся на пленке… Что еще?
В ее голосе звучало нетерпение, родная стихия увлекала, и она сама не замечала, с каким азартом в нее погружается.
— Художник ошарашил меня какой-то хижиной. Будь добра, объясни… От него я толком ничего не добился.
Рената расхохоталась.
— Неудивительно. Он человек немногословный, но художник милостью божьей!.. Понимаешь, когда мы с ним обсуждали, как должна выглядеть студия субботнего ток-шоу Хедли с приглашенными собеседниками, то оба сразу отказались от стола с креслами по обе стороны. Обстановка должна быть необычной. Как будто человек — будь то общественный деятель, политик или простой работяга — оказался отрезанным, оторванным от привычного мира. Он остался где-то там, далеко, и судить о нем они теперь могут предельно правдиво и честно. Как обитатели планеты, почувствовавшие и красоту, и жестокость оставленной ими Земли… Планету чисто технически воссоздать невероятно сложно, хотя такая мысль была, а вот хижину наш художник, пожалуй, сумеет, тем более видел такую не так уж далеко от Чикаго.
— Так в чем же дело? Давно бы набросал эскизы, или я опять не совсем все понял? — перебил Анджер.
— Однажды я провела там уик-энд…
Тео нахмурился, потому что моментально представил себе уединенность обстановки и все прочее, когда мужчина и женщина наедине. Он ничего не мог поделать, червь ревности так и точил.
— Было это уже давно, — продолжала Рена. — Чтобы принять окончательное решение, надо побывать в хижине еще раз, иначе я не смогу толком ничего посоветовать насчет студийной декорации.
— Так съездим… — Анджер легонько похлопал Ренату по руке.
— С тобой?
У нее сразу заныло сердце.
— А почему бы и нет?
— Мы это уже проходили. И потерпели неудачу, хотя и не ездили столь далеко.
— Потому что зарулили не в ту сторону, — усмехнулся Тео. — Но больше такого не будет. Обещаю, что в наших отношениях…
— Я предпочитаю не иметь с тобой никаких отношений, кроме деловых, — опустив глаза, сухо ответила Рената.
— Потому что не отвечаешь за себя?
Неужто он прав, мелькнуло у нее в голове.
— Боишься оказаться в моей постели? — Тео явно ее подначивал, но она не поддалась.
— Мне гораздо больше нравится Тео Анджер, говорящий о делах. Цинизм тебе не идет.
