– В меру. Норман рассказал мне, что получил от тебя письмо. Он очень удивился.
– Удивился? А почему, собственно? Он ведь как-никак мой племянник.
– Да, но после того, как ты пропустила его выпускной…
– Я тогда болела, Шэрон. У меня была очень высокая температура. Норман отлично знает, что я непременно пришла бы к нему на выпускной, если бы могла.
– Норман знает одно – его тетя очень занята в Нью-Йорке написанием, – Шэрон хмыкнула, – «мыльных опер».
– У тебя проблемы с моим шоу, Шэрон? Дело именно в этом, да?
– Боже, конечно, нет! Я и не видела его отродясь. У меня нет времени смотреть подобное барахло.
– Только не говори, что я не пыталась, ладно? – Повернувшись к маме, я вылетела на патио и плюхнулась возле бассейна, кипя и булькая. Пару минут спустя мама присоединилась ко мне. Я тут же извинилась за себя и Шэрон. – Я порчу тебе праздник, потому что не могу поладить с сестрой.
– Ты вовсе не портишь мне праздник. Я чудесно проведу время, несмотря на тебя и Шэрон. Она только что сводила меня на кухню показать яства. Боже ты мой! Какое разнообразие!
Я вытаращилась на нее. Неужели и впрямь ссора дочерей задевает маму не столь глубоко, как я думала? Или она ведет себя как обычно, когда речь заходит о наших с Шэрон отношениях – не выказывает эмоций, прячет боль и разочарование и надевает налицо улыбающуюся маску, хотя внутри все кипит?
– И ты тоже отлично проведешь время, – добавила мама.
– Да ладно тебе, мам. Ты же сама все видела. Моя первая беседа с Шэрон за последние два года, и на это было любо-дорого посмотреть, а?
– Да, но теперь все кончилось, – жизнерадостно проворковала она. – Лед тронулся, девочки. И отныне все будет просто отлично.
В полдень начали прибывать гости – человек сорок, в основном родственники. Как и я, они прилетели во Флориду специально на торжество. В отличие от меня они провели здесь целую неделю, устроив себе отпуск, и на следующее утро собирались отбыть в Орландо, чтобы посетить Диснейленд.
Тут были три брата моей матери: дядя Билл, дядя Боб и дядя Берни (убийцы Б, как они себя называли) вместе с женами: тетей Глорией, тетей Джин и тетей Гарриет, со своими детьми, с детьми детей, а также с парой нянь. Приехали и представители семьи моего отца, и среди них его брат, дядя Стэнли с женой, тетей Лидией, его разведенная сестра тетя Ширли с незамужней дочерью Джилл.
В течение первого часа празднества я общалась.
Дядя Стэнли травил мне байки о моем отце, те же, что рассказывал при каждой встрече: об их дворовой бейсбольной команде, об их первой машине и о том дне, когда отец увидел мою маму и тут же решил жениться на ней. Я, как всегда, внимательно слушала, потому что истории очень милые, а дядя Стэнли отличный рассказчик. К тому же я скучаю о папе, мне приятно говорить о нем.
Потом у меня была традиционная странная беседа с двоюродным братом Кейтом, пятидесятилетним сыном дяди Боба и тети Джин. Кейт – коммивояжер, живет холостяком в Филадельфии. Он жутко гордится тем, что некогда участвовал в игре «Своя игра» и наверняка обыграл бы двух своих конкурентов, если бы не вопрос о Янцзы. Кейт – великий пустозвон и к тому же великий зануда. Он вечно пытается ошеломить тебя своими познаниями во всякой ерунде и никогда не поинтересуется, как ты живешь, не поведает о своем житье-бытье. Его манера вести себя всегда казалась мне напускной, и я предполагала, что на самом деле он работает то ли на ЦРУ, то ли на ФБР или КГБ, но скрывает это от родных.
Марси, младшая сестра Кейта, – полная ему противоположность, особа великомудрая, всю жизнь посвятившая психотерапии, интересуется исключительно проблемами личности, в основном своей собственной. Она органически не способна просто поболтать, о чем я вспомнила, как только она заговорила со мной. Банальный вопрос: «Как поживаешь, Марси?» – удостоился развернутого и пространного ответа, включавшего подробный отчет о неправильном питании, членовредительстве и сексуальных контактах с мастерами, ремонтирующими телевизионный кабель.
Едва я удрала от Марси, как меня зажала в угол жена дяди Билла, тетя Глория, горячая поклонница моего сериала. Всякий раз, как мы с ней встречаемся, она пристает ко мне с вопросами и обожает узнавать закулисные подробности, чтобы потом поделиться сведениями с подружками у себя дома, в Иарсиппани.
– Ты должна рассказать мне о Холдене Холси, – начала канючить она, имея в виду персонаж, которого играет мой старый кореш Филипп. – Актер совершенно великолепен, Дебора. Красавчик, просто загляденье.
– Но не в жизни, – сообщила я. – У него шрамы от угрей.
– Пра-авда? Их совсем не видно. По телевизору он выглядит как ангел.
– Это все грим, – сказала я. – А вблизи он выглядит прямо-таки гротескно. Уж поверь.
Предоставив тете Глории охать и ахать над полученными сведениями, я побеседовала с тетей Гарриет, женой дяди Берни. Она отвела меня в сторонку, чтобы высказать неодобрение по поводу моей двоюродной сестры Джилл, дочки тети Ширли. Джилл моего возраста, но не моего веса. Тогда как у меня имеется небольшой лишний багаж на талии и заднице, у Джилл воистину монументальные бедра, кажущиеся еще более внушительными в облегающей и откровенной одежде.
– У девочки такая короткая юбка, что ей следует надевать сетку для волос, – прошептала тетя Гарриет, глядя на Джилл, закинувшую ногу за ногу. – Мужчинам подобная реклама не нравится. Поэтому она никак не найдет себе мужа, если хочешь знать мое мнение.
– Тогда какое же оправдание у меня? – пошутила я, указывая на мое свободное платье по щиколотки длиной, почти такое же невинное, как облачение монашки.
– Ничего проще, – пожала плечами тетя Гарриет. – Ты так и не нашла мужа из-за твоей сестры.
– Думаете, боюсь, что она спугнет его? – рассмеялась я и подумала, что тете Гарриет знакома стервозность моей сестрицы.
