Билл глубоко вздохнул. Эмма видела, что он изо всех сил старается сохранить самообладание, и знала: сейчас не время для сочувствия. Даже легкое прикосновение может нарушить его хрупкую сдержанность.
— Ну, Уотсон, — наконец произнес он. — Полагаю, именно я должен показать тебе оснастку. Раз уж ты взваливаешь на себя мою ношу.
Она кивнула.
— Как только сможешь, Билл.
— Тогда давай сейчас. Мне многое нужно тебе рассказать, а времени мало.
Эмма была знакома с планом станции, но при первом взгляде на внутренности МКС у нее закружилась голова. В условиях орбитальной невесомости нет ни верха, ни низа, ни пола, ни потолка. Любая поверхность — полноценная рабочая область, а если слишком быстро поворачиваться, мгновенно теряешь ориентацию в пространстве. Поэтому, да еще из-за приступов тошноты, Эмме приходилось двигаться медленно, а поворачиваясь, сосредоточивать взгляд на какой-нибудь одной точке.
Она знала, что в МКС обитаемого пространства столько же, сколько в двух «Боинг-747», но оно было распределено между десятком модулей, каждый размером с автобус, соединенных друг с другом по принципу детского конструкора. Челнок пристыковался к узловому модулю Нод-2. К этому же узлу были присоединены лабораторный модуль ЕКА, а также японский и американский лабораторные модули, причем последний служил проходом в остальные отсеки станции.
Билл проводил Эмму из американской лаборатории в следующий узловой модуль, Нод-1. Здесь они на мгновение задержались, чтобы посмотреть на Землю сквозь большой круглый иллюминатор. Земля медленно вращалась под ними, молочные облака вихрями кружились над морями.
— Тут я проводил каждую свободную минуту, — сказал Билл. — Просто смотрел в иллюминатор. Для меня это что-то почти священное. Я называл это место «Храмом Матери Земли».
Оторвав взгляд от иллюминатора, он повернулся, чтобы показать другие люки модуля.
— Прямо напротив — тамбур для выхода в открытый космос, — сказал он. — А люк под нами ведет в жилой модуль. Твое спальное место находится там. КАС[17] пристыкован с другого конца жилого модуля — на случай быстрого покидания станции.
— В этом модуле спят три члена экипажа?
Он кивнул.
— Остальные спят в российском служебном модуле. Он находится за этим люком. Туда мы сейчас и направимся.
Они покинули Нод-1 и, словно рыбы, плывущие по лабиринтам туннелей, переместились в российскую половину станции.
Это была самая старая часть МКС — модуль, который дольше всех находился на орбите, и это было заметно по виду. Двигаясь через «Зарю», центр энергоснабжения и двигательную установку станции, Эмма заметила грязные пятна, царапины и вмятины на стенах. То, что сидело в ее памяти как набор чертежей и схем, теперь обрастало фактурой, становилось осязаемым. Станция была не просто хитросплетением лабиринтов, она служила людям домом, и следы износа от постоянного присутствия жильцов были очень заметны.
Они переплыли в российский служебный модуль, и перед растерянной Эммой возникли перевернутые вниз головой Григгс и Вэнс. «Или это я перевернута вниз головой?» — подумала Эмма, поражаясь неразберихе, возникающей в невесомости. Как и в американской лаборатории, в российском служебном модуле были пище-блок, туалет и спальные места для трех членов экипажа. В дальнем углу Эмма заметила еще один люк.
— Он ведет к старому «Союзу»? — поинтересовалась она.
Билл кивнул.
— Теперь мы используем его для хранения всякого хлама. Больше ничего там не сделаешь.
«Союз», когда-то служивший кораблем аварийного спасения, теперь устарел, и его батареи давно разрядились.
Лютер Эймс заглянул в российский служебный модуль.
— Эй вы, представление начинается! Групповое обнимание в центре конференц-связи. В НАСА хотят, чтобы налогоплательщики увидели праздник нашей международной любви.
Билл устало вздохнул.
— Мы как звери в зоопарке. Каждый день надо улыбаться перед этими чертовыми камерами.
Эмма последней вплыла в жилой модуль. К тому времени там уже началось столпотворение. Этакий клубок из рук и ног старающихся не сталкиваться друг с другом людей.
Пока Григгс наводил порядок, Эмма снова вернулась в Нод-1. Скользя в пространстве, она вдруг поняла, что медленно поворачивает к иллюминатору. Вид за ним захватывал дух.
Земля простиралась внизу во всем своем великолепии, и оправа из звезд венчала тонкую дугу горизонта. Они входили в зону ночи, и внизу Эмма увидела знакомые, уходящие в темноту очертания. Хьюстон. Они впервые пролетали над ним ночью.
Она приблизилась к иллюминатору, прижав руку к стеклу. «Ах, Джек, — подумала она. — Как бы мне хотелось, чтобы ты был здесь. Как бы мне хотелось, чтобы и ты увидел это». Эмма помахала рукой. Она была уверена, что где-то внизу, в темноте Джек машет ей в ответ.
8
Личное сообщение доктору Эмме Уотсон (МКС)
От Джека Маккаллума
«Ты словно бриллиант в небе. Прошлой ночью я смотрел, как ты улетала. Махал тебе изо всех сил.
Этим утром Си-Эн-Эн назвали тебя госпожой Совершенство. «Женщина-астронавт умчала ввысь и не сломала ни ноготка», или что-то слащавое в том же духе. Вуди Эллис и Лерой Корнелл дали интервью, и оба сияли, словно гордые папаши. Мои поздравления. Ты — любимица Америки.
Экипаж Вэнса приземлился идеально. Эти кровопийцы, журналюги, так и кружили вокруг бедняги Билла, когда тот прибыл в Хьюстон. Я видел его мельком по телевизору — он выглядел так, словно постарел на двадцать лет. Похороны Дебби сегодня днем. Я буду там.
Завтра я отправляюсь под парусом на залив.
Эм, сегодня я получил документы, касающиеся развода, и буду откровенен: мне все это не нравится. Но с другой стороны, это и не должно нравиться, ведь так?
Как бы там ни было, их можно подписывать. Может теперь, когда с этим покончено, мы снова будем друзьями. Как когда-то.
Джек
P.S.: Хамфри — маленькая дрянь. С тебя новый диван».
Личное сообщение Джеку Маккаллуму
От Эммы Уотсон
«Любимица Америки? Я тебя умоляю! Это как аттракцион под куполом цирка: все на земле смотрят и ждут, когда я облажаюсь. И если это произойдет, я превращусь в экспонат номер один — все станут говорить: «Нужно было послать мужика». Терпеть этого не могу.
С другой стороны, мне здесь очень нравится. Как бы мне хотелось, чтобы ты увидел Землю из космоса! Когда я смотрю на нее и вижу, как она потрясающе красива, мне хочется образумить жителей Земли. Если бы люди смогли увидеть, какая она маленькая, хрупкая и одинокая в окружении холодного черного пространства, они стали бы больше заботиться о ней.
