— Охотно. Которой?

Он поспешно подался вперед, уверенный, что она погружена в одну из тех оптимистичных и поэтических статей, которыми секретарь мистера Исаакса, мистер Басс, имел обыкновение приветствовать появление каждого из акционерных обществ мистера Исаакса. Но увидев, куда показывает ее пальчик, Филипп удивился так, что чуть не рухнул на стол.

— Вот эту, — сказала она, — про государственные облигации Менорки.

Господи Иисусе! Пятнадцать секунд Филипп стоял, уставившись на ее темно-русую головку. Менорка! Ради всего святого! Что интересного столь юное создание могло найти в Менорке? Чем ее могла привлечь статья о великом герцогстве и его государственных облигациях? Та самая статья, которой он так гордо улыбался, сидя в «Кафе де ла Пэ»! Менорка! Произнеся это слово еще раз и прочитав заголовок статьи, он едва не рассмеялся. Позавчера начал приходить в исполнение грандиознейший план его жизни, о котором пару недель назад он рассказал мистеру Исааксу в его конторе и в который тот согласился вложить деньги. Из всех планов, рождавшихся в изобретательном мозгу господина Колина, это был самый дерзкий план, который заставил содрогнуться даже мистера Исаакса, — скупить долговые обязательства независимого государства и стать его полноправным распорядителем (разумеется, очень маленького государства — но зато с каким государственным долгом, черт побери!). Скупить весь или почти весь государственный долг (по курсу сорок два с половиной), надуть кровопийц-ростовщиков, которые были так уверены в своих доходах, и потрясти весь остальной мир, который не подозревал о том, какие тут крылись богатства! На подготовку ушло две недели. «Лидер» мистера Исаакса, а также дружественные и подкупленные финансистом издания в Англии и на континенте с равными промежутками времени стали публиковать тревожные статьи о положении дел в великом герцогстве Меноркском — и желаемый результат не заставил себя ждать. Повсеместно люди стали избавляться от облигаций Менорки, началась паника; бумаги стали скапливаться на биржах; наконец — самое главное — их курс упал с сорока пяти с половиной до сорока трех с половиной пунктов! Между тем Филипп и два его верных помощника приготовили миллион триста тысяч, предоставленные мистером Исааксом, и пятьдесят тысяч, которые в это предприятие решил вложить сам Филипп; И вот, два дня назад, третьего марта, они начали игру. Меньше чем через двадцать минут после начала торгов восемь десятых государственных облигаций Менорки обрели нового владельца; еще через полчаса телеграф разнес известие по всей Европе; и сразу вслед за этим мир задался вопросом: что это все, черт возьми, значит? Скупать облигации Менорки! Делать корнер на таких бумагах! Этого достаточно, чтобы по меньшей мере очутиться в сумасшедшем доме! Те, у кого еще оставались в этом какие-то сомнения, получили необходимые подтверждения своему мнению из вечерних газет, которые поместили на первых полосах краткие ироничные заметки. Но больше всего Филиппа позабавила статья, которую он обнаружил на следующий день, разбирая почту; ее поспешил прислать с курьером мистер Исаакс — воплощенное чувство юмора и сама любезность. Разумеется, статья была опубликована в «Файнэншл лидер» и, разумеется, была «заказной». Заголовок гласил: «Выходка дурака — или что?» — и именно эта статья, к неописуемому удивлению Филиппа, приковала к себе внимание его мнимой супруги.

Справившись со своим изумлением, он спросил:

— Что я должен вам объяснить? Ведь дело изложено здесь со всей ясностью — и в заглавии, и в самом тексте.

— Вот и объясните, — нетерпеливо сказала она. — Почему только дурак станет скупать государственные облигации Менорки? Чем они плохи?

«Плохи»! Филипп подавил улыбку.

— Простите, но что вам известно о государственных облигациях? И что вам известно о Менорке?

Она чуть замялась.

— Когда государство одалживает деньги, долговое обязательство называется государственными облигациями, верно? У нас дома… — Она остановилась. — Но чем облигации Менорки хуже наш… других? Я знаю о Менорке только то, что она находится в Средиземном море и что там есть великий герцог… Роланд или что-то в этом роде.

— Рамон Двадцатый, мадам — между прочим, весьма приятный человек. Все сказанное вами верно. Менорка находится в Средиземном море, и ею правит великий герцог, но, к сожалению, ее финансовое положение не так прекрасно, как географическое, — я бы сказал, она едва держится на плаву. Видите ли, у Менорки нет денег — и это не досадный эпизод, как в случае с вашей родиной…

— Моей родиной? — Она вскочила с места. — Что вам о ней известно?

— Ничего. Вы просто сказали, что вашей родине тоже приходилось брать взаймы, но страна, которая имеет таких дочерей, не может сидеть на мели долгое время.

Филипп поклонился, а она засмеялась, явно успокоившись.

— Итак, Менорка испытывала нужду на протяжении последних двухсот лет и все это время брала займы. Таким образом она попала в когти ростовщиков — людей, которые за свои услуги берут двадцать, а то и тридцать процентов. Вам известно, что такое процент? Mon Dieu,[55] вы выдающийся политэконом! Итак, попав однажды в когти этих господ…

Она перебила его:

— Но знаете ли вы что-нибудь о великом герцоге?

— Ничего особенного. Он примерно моего возраста, хорошо воспитан, высок, статен, но, к сожалению, хром.

— Как, он хромой? Неужели?

— Увы, мадам, я точно это знаю. Бремя государственных долгов…

— О, как мне его жаль! Но вы сказали, что он высок и статен?

— Да, мадам. Высок, статен и как раз в том возрасте, когда мужчине пора жениться. Вы, кажется, очень интересуетесь доном Рамоном?

Она нетерпеливо мотнула головой:

— Вовсе нет. Давайте же завтракать. Пожалуйста. А то вы так рассказываете, что еда остынет.

Филипп поклонился, взглядом взывая к небу. Она принялась рассеянно ковырять еду, которую он положил ей на тарелку, а затем снова заговорила:

— В газете написано, что скупить облигации Менорки мог только сумасшедший. Умалишенный или анархист. Вы тоже так считаете? Вы разбираетесь в делах такого рода?

Филипп придал своему лицу выражение сугубой серьезности:

— В делах такого рода? Да, но что вы имеете в виду? Об этом человеке никому ничего не известно, и в газете это ясно написано.

— Да, но что вы думаете об этом? Вы тоже считаете его сумасшедшим?

Прежде чем ответить, Филипп окинул ее внимательным взглядом. Чем может объясняться интерес, который эта юная леди питает к его биржевой операции? Он прикидывал и так, и эдак, но ее любопытство оставалось непостижимым. Между тем она глядела на него с нетерпением и явно ждала ответа. Филипп закашлялся.

— Гм… — проговорил он. — Видите ли, я все же не решаюсь судить об этом деле. Но если вы желаете знать мое частное мнение, то я не считаю, что он сумасшедший.

Как ни странно, она восприняла эти слова почти с облегчением.

— Ах, как это интересно! Знаете, меня это очень радует.

— Господи Боже мой, меня тоже! Но чему вы так радуетесь?

— Я подумала об этом несчастном великом герцоге, этом Рауле…

— Рамоне.

— Да, Рамоне конечно… Если бы облигации скупил дурак, он бы мог навлечь на него какое-нибудь несчастье.

— Гм, да, это правда. Потому что, провернув это дело, он становится хозяином острова.

— Неужели?

— Да, можно сказать и так. Будь он дурак, он бы мог обанкротить великого герцога и, возможно, вынудить его отречься от престола…

— Но вы ведь не думаете, что он дурак?

— Нет, я так не думаю. С другой стороны, если бы это оказался добродушный дурак, эксцентричный, милый дурак — ведь такие тоже встречаются, — он, может быть, освободил бы Менорку от ее долгов.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату