подкатило несколько БМП с пьяными военными. Садыкова и КАМАЗ пытались куда-то увезти, предъявляли претензии на пожарную машину. Ефрейтора за его строптивость и нежелание кого-либо слушать, чуть не пристрелили. В конце концов, броня ушла. Минут через двадцать после наступления Нового Года в кабину кто-то постучался. Этим кто-то оказался тот самый боец. Солдат был фельдшером какого-то мотострелкового батальона и ехал вместе со всеми на броне, не удержался и полетел кубарем в грязь. Никто ради него останавливаться не стал. Боец встал из грязи помыкался и пошёл в сторону пятиэтажек военного городка лётчиков, в результате чего набрёл на наш КАМАЗ. Садыков, видя грязного и беспомощного солдатика с огромной медицинской сумкой, в двух словах выяснил, откуда это чудо появилось, куда направляется, и решил приберечь его для наших нужд. В разговоре он выяснил, что паренек был из отчисленных студентов какого-то медицинского ВУЗА, практиковал на раненных бандитах в своём городишке, имел неплохие навыки в обращении с огнестрельными ранениями, заимел какие-то проблемы с бандитской составляющей в своем городе и срочно смотался в армию. В войсках пребывал всего пару месяцев, не получив никаких нужных и обязательных для бойца навыков был послан в Чечню, где благополучно потерялся пробыв всего пару дней. Вряд ли кто-то будет интересоваться его судьбой, наверняка спишут на безвозвратные потери. А нам он со своей медицинской сумкой, набитой всякими полезностями придётся весьма кстати.
Группа закончила чистку оружия, перекурили и стали ожидать известий из кузова. Что там да как, смелый парнишка из Дагестана всем пришёлся по душе и, за него все искренне переживали. Вскоре из кузова с квадратными глазами выполз Григорович и попросил закурить.
— Ух, этот слон ушлый, железками какими-то и щипцами с нашего дага осколки вытаскивал, капельницу поставил, у меня уже два осколка с ляжки вытащил и клеем заклеил и укол засадил, давайте кто там следующий.
Короче фельдшер оказался наиболее ценным приобретением за последние несколько часов.
Паша озадачился приготовлением то ли завтрака, то ли обеда из остатков сухого пайка и трофейных продуктов, принесенных из города, а я, взяв с собой связиста, поплелся искать своих начальников. Связист смешно переваливался из стороны в сторону и постоянно почесывал свою заклеенную медицинским клеем, филейную часть. Побродивши по скоплениям войск, среди грязного измученного люда, вернувшегося из города, мы обнаружили несколько палаток, по всей видимости, какая-то недавно развернутая медицинская часть. Возле палаток валялось куча носилок с раненными и убитыми, кругом разбросаны упаковки из-под шприцов, обрывки бинтов. На бешеной скорости подлетел БТР, с него спрыгнули бойцы в титановых касках- сферах и начали вытаскивать из внутренностей десанта раненных и убитых. Кругом носились какие-то люди в окровавленных белых халатах, делали уколы, ставили капельницы, затаскивали кого-то во внутрь палаток. За палатками рядком стояли носилки, укутанные в блестящую серебристую пленку, из-под которой торчали грязные ноги, а иногда просто обрубки.
Из палаток постоянно кричали и матерились. Какого-либо смысла отдавать сюда нашего тяжёло раненного не было. Наш вновь приобретённый доктор как мне казалось, сделал все намного лучше. Поймав какого-то то ли контрактника, то ли офицера с медицинскими эмблемами на 'песочке', выяснили, что скоро придёт медицинский вертолет. Для отправки раненного, нужна была справка формы номер сто. Когда я обещал ему несколько бутылок водки, за содействие в отправке раненного, он презрительно посмотрел на меня и сказал, чтобы несли своего бойца сюда через час. Отправит он его так без всякой водки. Мне стало стыдно и мы, развернувшись, пошли к своему пункту временной дислокации.
Раненного вызвался отправить наш новый боец-фельдшер. Дагестанца погрузили на самодельные носилки. Я назначил старшим связиста и опросил остальных заполучивших осколки о желании эвакуироваться. К моей тихой радости никто не захотел ни в медицинскую часть, ни на 'Большую Землю'. Как оказалось потом большую роль в этом почти героическом поступке сыграл рассказ связиста о ужасах творившихся в санитарных палатках. Группа сопровождения ушла, а я, забив на поиски начальства, похлебал бульона из тушенки, щедро приправленного луком, с удовольствием съел полкотелка пайковой каши, забрался в свой 'командирский отсек'. Хотелось проанализировать все случившееся с нами за время выхода, что-то осмыслить, что-то наметить. Однако мысли меня покинули, и я банальным образом заснул.
Разбудил меня Паша докладом о том, что раненного благополучно отправили, и готов горячий душ все ждут когда я помоюсь, чтобы потом помыться самим. Ополоснувшись и простирнув носки, я почувствовал, что усталость отступает. Закутавшись в бушлат присел на скамейку и бездумно закурил. Сумерки как обычно упали внезапно. В городе слышалась привычная стрельба и неподалеку от нас бухала артиллерия. Нет, не буду я искать своё начальство, пусть думают, что хотят. Да и где оно моё начальство, может где-то все офицеры, мои начальники полегли в неравном бою. Может где-то, совсем поблизости, руководят действующими разведывательными органами. Но это всё не мои проблемы, я маленькая сошка, командир маленького подразделения. Хотя, как мне кажется, не столь уж и плохо моё подразделение. Потери минимальные, воевали не столь уж плохо. Есть, конечно, недостатки. Особенно чувствуется недостаток в средствах управления, а если проще в средствах связи. Простой пример работы с неизвестным мне артиллеристом с позывным 'Пучок'. Работали с ним всего ничего, но результат в один подбитый танк совсем неплохо. На данный момент приобрели фельдшера. Как он работает, уже убедились. Парнишка вполне профессионален. Крови не боится, дело свое знает. Разведчики, вернувшиеся из медчасти рассказали, что медики по достоинству оценили работу фельдшера и если бы не его своевременная помощь, то бойца можно было бы потерять. Тем более парнишка среди медиков абсолютно не растерялся, сам заполнил карточку формы сто и пополнил свою медицинскую сумку всякими нужными медикаментами и расходными материалами. Придётся на следующие задачи брать его с собой. Хоть и не обстрелян, но время учит всему, походит, оботрется, а пока пусть побудет в боевом порядке рядом со мной и связистом. Интересно. Что случилось с нашим Котельским. Выжил ли он в десанте БМП. Где он сейчас, может валяется внутри догорающей машины посреди разрушенных улиц. Может лежит где-то на койке в палатках медчасти или уже эвакуирован в госпиталь в Краснодар или Ростов. Котельский нашелся только через несколько месяцев, живой и здоровый. Тогда из города они вырвались чудом благодаря мастерству механика водителя, сидевшего в те минуты за штурвалом бронированной машины. Котельского отправили 1-го января в Моздок, а оттуда уже в Краснодар. Выздоровев, он дослуживал свою срочную службу в Аксайской бригаде спецназа, где я его впоследствии и встретил.
Вырвались все нормально, но такое предчувствие, что мы вышли из города только, для того, чтобы перекурить и снарядиться боеприпасами. Такое впечатление. Что если бы нас встречал мой шеф то, мы бы уже снова ползали по стреляющему городу. Не буду никого искать и попадаться на чьи-то начальственные глаза, а то озадачат и поползем мы на своем брюхе незнамо куда неизвестно для чего с одной единственной задачей, не вернуться и не мозолить своим видом чьи-то глаза.
Утром второго января, когда нормальный гражданский люд с мутными глазами интересуется друг у друга 'Как прошло первое? Да, неужто, это вытворял я!?', примчался наш направленец. На него было больно смотреть, весь грязный с красными глазами, кисть руки перемотана грязным бинтом. В отличие от него я нормально вымывшийся, постиравшийся. В оттертой от грязи и крови горки выглядел, чуть ли не франтом. Бойцы мои, рассевшись на скамейках, подгоняли под себя трофейные 'лифчики' рассматривали принесенное из города оружие. Наверное, мой совсем неизмученный вид вывел, направленца из себя и он, вызверившись, начал орать на меня самыми похабными словами.
Суть его воплей сводилась к тому, что мы негодяи, шкурники, прячемся здесь пока 'наши пацаны' гибнут в городе. Да ладно мне к крикам не привыкать, бойцы быстренько отошли подальше так на всякий случай.
Офицер поорал, поорал, наконец, запал иссяк, и он вполне нормальным голосом поинтересовался, как мы вышли из города и, что с нами случилось. Я попросил у него план города достал свой с пометками и приступил к красочному описанию наших подвигов, демонстрируя трофеи. Мои пометки с тщательностью переносились на план начальника, один из автоматов принесенный с выхода начальник забрал себе. Успокоившись, он приказал нам готовиться к очередному выходу, записал в блокнотик мои требования и пожелания, выпросил еще один пузырь водки, прыгнул на свою броню, умчался. Все-таки нашел нас, сейчас придумает задачу, согласует с кем-нибудь, подпишет бумажки, а может и никаких бумажек не будет, пошлют просто, так очертив на плане кружок, и ткнув в него карандашом, скажут: '— Давайте поработайте здесь'.
