официантом про стрельбу, но он ничего не хотел отвечать. Они все здорово были напуганы.
Я кончил свой обед, и сидел откинувшись, и курил сигарету, и ломал голову над тем, как быть. Тут я увидел, что в дверь входит Фрэнки и за ним кто-то еще. Желтый товар, подумал я про себя. Так, значит, желтый товар.
— Это мистер Синг, — сказал Фрэнки и улыбнулся. Он быстро сумел найти мне клиента и гордился этим.
— Очень приятно, — сказал мистер Синг. В жизни не видал такого вылощенного джентльмена, как этот мистер Синг. Он, правда, был китаец, но говорил точно англичанин, и на нем был белый костюм, шелковая рубашка с черным галстуком и панама из того сорта, что по сто двадцать пять долларов за штуку.
— Не выпьете ли чашку кофе? — спросил он меня.
— За компанию можно.
— Благодарю вас, — сказал мистер Синг. — Мы здесь совсем одни?
— Если не считать всю публику в кафе, — ответил я ему.
— Очень хорошо, — сказал мистер Синг. — У вас есть лодка?
— Тридцать восемь футов, — сказал я. — Керматовский мотор сто лошадиных сил.
— Вот как? — сказал мистер Синг. — Я себе представлял судно несколько больше.
— Она свободно берет двести шестьдесят пять ящиков груза.
— Я бы мог зафрахтовать ее?
— На каких условиях?
— Вам ехать не нужно. У меня есть и капитан и команда.
— Нет, — сказал я. — Куда лодка, туда и я с ней.
— Ясно, — сказал мистер Синг. — Может быть, вы нас оставите вдвоем? — сказал он Фрэнки. Фрэнки изобразил на своем лице внимание и улыбнулся ему.
— Он глухой, — сказал я. — Он плохо понимает по-английски.
— Ясно, — сказал мистер Синг. — Вы говорите по-испански. Скажите ему, чтоб он присоединился к нам попозже.
Я сделал Фрэнки знак большим пальцем. Он встал и отошел к стойке.
— А вы не говорите по-испански? — спросил я.
— Ну что вы, — сказал мистер Синг. — Скажите, каковы обстоятельства, которые привели… которые побудили вас заинтересоваться?
— Мне нужны деньги.
— Ясно, — сказал мистер Синг. — За лодкой числятся какие-нибудь долги? На нее могут наложить арест?
— Нет.
— Превосходно, — сказал мистер Синг. — Сколько моих несчастных соотечественников можно разместить на вашей лодке?
— Вы хотите сказать — переправить?
— Совершенно верно.
— Как далеко?
— День пути.
— Не знаю, — сказал я. — Человек двенадцать, если без багажа.
— Без всякого багажа.
— Куда их требуется доставить?
— Это на ваше усмотрение, — сказал мистер Синг.
— Что именно, — где их высадить?
— Вы возьмете их с тем, чтобы везти на Тортугас, куда за ними должна прийти шхуна.
— Слушайте, — сказал я, — на Тортугас, на Логгерхед-Ки есть маяк и при нем радиостанция.
— Правильно, — сказал мистер Синг, — было бы, разумеется, глупо высаживать их там.
— Так как же?
— Я сказал: вы возьмете их с тем, чтобы везти туда. Так с ними условлено.
— Да, — сказал я.
— Высадите вы их там, где вы найдете нужным.
— Но шхуна придет за ними на Тортугас?
— Конечно, нет, — сказал мистер Синг. — Что за глупости.
— Сколько вы даете с головы?
— Пятьдесят долларов.
— Не пойдет.
— Ну, а если семьдесят пять?
— Сколько вы сами получаете с головы?
— О, это совершенно не относится к делу. Видите ли, мою роль в этом деле можно рассматривать с разных сторон, или, как говорится, под разными углами. Она этим не ограничивается.
— Да, — сказал я. — А то, что я должен сделать, по-вашему, не стоит денег? Так, что ли?
— Я вполне вас понимаю, — сказал мистер Синг. — Что ж, скажем по сто долларов.
— Слушайте, — сказал я. — Вы знаете, сколько лет тюрьмы я получу, если меня поймают?
— Десять, — сказал мистер Синг. — Не меньше десяти. Но почему непременно тюрьма, дорогой капитан? Для вас здесь есть только один рискованный момент — погрузка пассажиров. Все остальное зависит от вашей осмотрительности.
— А если они вернутся и потребуют вас к ответу?
— Нет ничего проще. Я обвиню вас в том, что вы меня обманули. Затем я частично возмещу им расходы и отправлю их снова. Им, конечно, известно, что это путешествие связано с трудностями.
— А со мной как?
— Думаю, что мне придется кое-что сообщить в консульство.
— Ясно.
— Тысяча двести долларов, капитан, в наше время не такая сумма, чтоб ею пренебрегать.
— Когда я получу деньги?
— Двести, как только вы дадите согласие, и тысячу при погрузке.
— А что, если я возьму эти двести и сбегу?
— Я, конечно, ничего не смогу поделать, — улыбнулся он. — Но я знаю, капитан, что вы так не поступите.
— Эти двести у вас при себе?
— Конечно.
— Положите их под тарелку.
Он положил.
— Ладно, — сказал я. — Утром я выправлю разрешение и, как только стемнеет, выйду в море. Теперь, где мы погрузимся?
— Что вы скажете о Бакуранао?
— Можно. У вас все налажено?
— Конечно.
— Ну, значит так, — сказал я. — Вы зажигаете на мысу два огня, один над другим. Как только я их увижу, я иду к берегу. Вы подъезжаете на лодке и с лодки грузитесь. Но чтобы вы сами тоже были и чтобы привезли деньги. Пока я не получу денег, я ни одного человека не возьму на борт.
— Нет, — сказал он, — половину при начале погрузки и половину, когда закончите.
— Ладно, — сказал я. — Это справедливо,
— Значит, обо всем сговорились?
— Как будто так, — сказал я. — Никакого багажа и никакого оружия. Ни револьверов, ни ножей, ни бритв; ничего. В этом я должен быть уверен.
— Капитан, — сказал мистер Синг, — вы мне не доверяете? Разве вы не видите, что наши интересы совпадают?
— Обещаете проверить?
