бездорожью с предельной скоростью, какую только могли выдержать лошади. – Нужно двигаться быстро и незаметно, через лес или по оврагам. Но это ты и сама знаешь.
– Да-да, знаю, – быстро согласилась Кейт, с внезапной тревогой оглядываясь назад.
Жанна же смотрела перед собой и дышала глубоко.
– Святая Катерина сказала мне, что я буду спасена, и женщина по имени Кейт исполнила ее обещание. Как может кто-то сомневаться в слове Господа? Знаю, Его рука проведет и направит нас!
– Можно найти какое-нибудь безопасное место, – с надеждой сказала Кейт. – Где никакие враги нас не отыщут. Абсолютно безопасное!
Жанна на нее посмотрела недоуменно: поразительно яркие глаза при темных волосах, остриженных коротко, по мужской моде того времени; а Кейт продолжала:
– Я нас обеих могу туда доставить.
– И где же оно?
– Мой дом. Очень далеко отсюда. Но мы можем попасть туда в мгновение ока.
Взгляд Жанны стал испытующим.
– Ты ведь не колдунья или демон, посланный меня искушать?
– Нет!
– Очень далеко отсюда, – повторила Жанна. – По-французски ты говоришь странно. Твой дом, и верно, очень далеко от Франции.
– Да, – признала Кейт.
– И вернуться мы можем так же быстро?
– Нет.
– А вообще мы сможем вернуться?
Сообразительная (как и доказывали протоколы суда) Жанна тут же задала вопросы, которые, как надеялась Кейт, возникнут у нее много позднее. Кейт хотела солгать, заверить Жанну – мол, да, конечно, но с губ сорвалось:
– Нет.
Жанна кивнула, сделала еще один глубокий вдох и улыбнулась Кейт:
– Тогда я не могу туда поехать, даже если ты ангел. Мне нужно снова на юг, нужно найти друзей, служить французскому королевству и моему господину.
– Карлу? Королю Карлу? Который бросил тебя в плену и ничегошеньки не сделал, чтобы тебе помочь?
– Мой господин – Господь, – мягко сказала Жанна. – Я служу королю Карлу, которого просила бы тебя не поносить, я служу королевству Франция, я служу народу Франции, но прежде всего я служу моему Господу.
– М-м, прошу прощения. – Кейт не приходило в голову, что так трудно будет убедить девушку, которую предали свои же, с которой ужасно обращались англичане и которая только что избежала мучительной смерти. Даже смотреть на нее было больно. Видеть следы болезни и истязаний. – Ты уже сделала то, что должна была. Англичане уйдут из Франции. На это потребуется еще какое-то время, но они потерпят поражение.
Жанна не ответила, только рассеянно смотрела, словно прислушиваясь к чему-то, чего Кейт слышать не дано. Через несколько мгновений ее взгляд сфокусировался, и она поглядела на Кейт.
– Мои голоса говорят, что я должна остаться. Моя миссия еще не завершена. Господь желает от меня большего. Вот почему я была спасена.
– Нет, подожди!
Это неправильно! Благодарная Жанна, прозорливая Жанна, умная Жанна, которая забалтывала на суде ученых инквизиторов, которую бросили друзья и союзники, которую били столько, что ее воля готова была сломаться, должна была понять, что ей нужно отправиться с Кейт!
– Я знаю: ты считаешь, что голоса тебе кое-что сообщают, но женщины часто так говорили, поскольку общество не допускало, что у женщин могут быть собственные мысли. Поэтому женщины утверждали, что идеи им внушают голоса или духи. Со мной тебе не надо притворяться. Я знаю, что ты умна. То есть тебе едва исполнилось двадцать, а посмотри, сколько ты уже успела.
Но вид у Жанны сделался озадаченный.
– Тебе, похоже, немало обо мне известно, но многое из того, что ты знаешь, как будто о другой женщине…
– Я столько лет изучала тебя, я всю жизнь тобой восхищалась!
– Всю жизнь? – Жанна рассмеялась, но неуверенно, словно в заточении отвыкла от какого-либо веселья. – Мы же вроде ровесницы.
– Мне двадцать три.
– Тогда ты могла слышать обо мне только несколько лет! И должна тебе сказать: то, что ты слышала, неправда. Мои голоса истинны и наставляли меня честно, когда я их слушала. Они передают мне наказы Бога.
Кейт проглотила первый же пришедший ей на ум ответ. Жанна не была религиозной истеричкой, какой ее часто изображали, но она явно не собиралась признаваться девице, с которой едва знакома, в чем-то очень для нее личном.
– Я не пыталась усомниться в тебе. Но, правда же, не Бог тебя спас, это я пришла сюда за тобой.
Жанна натянула поводья, и Кейт тоже остановила лошадь, обе воззрились друг на друга. Лицо Жанны внезапно озарилось внутренним светом, и она схватила запястье Кейт.
– Да, ты пришла! Но разве ты не видишь тут руку Господа? Ты была Его орудием моего спасения, и вот почему я знаю: ты и дальше будешь мне помогать! Ты истинная спутница. В тебе нет фальши. Так мне сказали голоса, и мое сердце им вторит. Я не могу пойти с тобой. Зато ты пойдешь со мной.
Кейт смотрела на Жанну, в ее горящие глаза, на ее сияющее уверенностью лицо и чувствовала, как ее собственная воля поддается, точно слабая дамба, которая не способна сдержать океан веры.
– Ла… ладно.
– Тогда вперед! – Жанна снова тронула своего скакуна, и Кейт последовала за ней, понемногу сознавая, что утратила контроль над ситуацией.
Всего через час пути по извилистым тропам и оврагам Жанна начала покачиваться в седле.
– Прошу прощения, но у тебя нет ничего съестного? Меня не кормили два дня, и все это время не давали спать.
– Два дня?
Неудивительно, что Жанна вот-вот рухнет. Инквизиторы давили на нее всеми возможными способами. Кейт порылась во второй суме, куда сложила несколько батончиков мюсли – на всякий случай. Жанна поглядела на них с сомнением, но, осторожно попробовав, начала уминать.
– А вода есть?
Кейт собралась сказать было, что нет, но решила сначала проверить седельные сумки. В одной оказалась кожаная фляга с литром какой-то жидкости.
– Как насчет этого?
Благодарно взяв флягу, Жанна поднесла ее к губам и сделала несколько больших глотков, после чего с довольным вздохом отдала ее Кейт. Осторожно отхлебнув, Кейт обнаружила,
