– Давно ты с ней пособачилась? – спросил Крис. – Она скривилась, когда я заговорил о тебе.
– Последний раз она бросила трубку, и с тех пор мы с ней не говорили.
– Она сказала, это было около недели назад. – В его голосе явно слышались нотки укора. – Ты должна ей звякнуть, Джу.
– Вот еще! – разозлилась я. – Это она бросила трубку!
– Да, но… – Голос Криса малодушно оборвался. Крис в нашей семейке всегда выполнял роль бампера между воюющими сторонами. Я пожала плечами:
– Пусть она сама мне позвонит, – сказала я, сознавая абсурдность этого заявления.
– Джу, это наша мать, ясно? Так не пойдет. Она накручивает себя, мол, пришлось бросить трубку, потому что ты вела себя как задница. Мама думает, что она права.
– Да сама знаю! – простонала я. – Но почему я должна звонить тому, кто не желает со мной разговаривать и бросает трубку? Сделай одолжение, давай оставим эту тему.
– И чего ты предлагаешь? Вообще ей не звонить? Ну и чего тогда будет?
– Без понятия. Меня все достало.
Крис пожал плечами – «Ну вот, что я говорил? Мир никогда не изменится» – и побрел на кухню.
Я уселась и вперила взгляд в чахлые цветы на подоконнике. В комнате пахло заплесневелой затхлостью. Впрочем, той же затхлостью отдавали и Крис с его подружкой. Когда брат меня обнял, я отчетливо уловила аромат гнильцы. Должно быть, его тело пропиталось этим душком до самых костей. Не то чтобы комната была грязной. Просто в воздухе плавало что-то нечистое, липнущее как тоска или депрессия: густой и сладковато-тошнотворный запах людей, которые, силясь продержаться на поверхности, расходуют лишь необходимый минимум усилий. Даже неистовая энергия нашей мамы не могла побороть подвальный душок, приклеившийся к стенам и мебели, точно споры грибка.
Мебель напоминала развал на заброшенной барахолке: стол, пара кресел, видак с теликом, грязноватый коврик – все осталось Крису и Сисси от прежних жильцов, которые не потрудились забрать с собой эту рухлядь. Появление новых обитателей не внесло никаких изменений в размеренно-унылую жизнь комнаты. Если их что-то и заботило, так это место, куда привалить задницу. Единственное, что выдавало здесь присутствие Сисси, – это ее вселяющие ужас кислотные плакаты, а Криса – его коллекция гитар и усилителей. Последняя занимала добрую четверть комнаты. На всем лежал солидный слой пыли. Видно, во время последнего визита мама слишком спешила или просто была не в духе, потому что обычно гитары в первую очередь удостаивались ее пристального внимания.
Брат кинул мне банку пива. Глотая ее содержимое, я тут же начала костерить себя за гнусные мысли, которые вечно лезли в голову, стоило мне переступить порог квартиры Криса. И все же Льюис прав, кроя бездельников и попрошаек, которые чураются работы, предпочитая сидеть в вырытой ими же самими помойной яме.
– Спасибо, – сказала я, вытирая рот. – Уже легче.
– Достали на работе?
Я стрельнула в него настороженным взглядом, но Крис казался вполне серьезным – похоже, очередная тирада о бесполезности моей работы в его планы сейчас не входила.
– Ага, еще как, – вздохнула я. – Организационная часть. Терпеть ее не могу.
– Хорошо еще мне не надо никого организовывать, – выдохнул Крис. – Голова бы взорвалась.
– Экспонат номер один. Взорванная голова, – сострила я. – Так что там мама наготовила?
– До хрена лазаньи, рагу с курицей и целый творожный пирог.
– Ух ты. Неплохо устроился!
– И все это можно запихать в микроволновку.
– Ты все пихаешь в микроволновку, Крис. А как же смертельная доза радиации?
– Да ладно. Это ты у нас целыми днями стряпаешь овощи на пару.
– Ну уж нет, я заваливаюсь в рестораны, и они парят овощи вместо меня. Ага, я могу это себе позволить, – добавила я, опередив брата.
– Я и не собирался ничего такого говорить, Джу, – запротестовал Крис. – Не такой уж я засранец. Ты на моем месте тоже не очень бы выпендривалась насчет жратвы.
В ответ я состроила гримасу:
– Тебе просто не повезло с теми придурками из кафе.
Он пожал плечами:
– Последнее время вообще не везет. Сначала это, теперь вот пособие. – Крис откупорил вторую банку пива. – Странно, но мне даже легче стало. Ну, знаешь, как будто худшее позади, а мне только и остается разгребать дерьмо. В общем, я так давно ждал, что пособие перекроют, что теперь даже рад, что вся эта бодяга закончилась.
– Ты выглядишь… получше, – с удивлением согласилась я. – Менее зажато.
– Ага, в общем, ты поняла.
Он вытянул перед собой ноги. Крис ненамного выше меня, но в таком ракурсе его тощие ноги казались нереально длинными. Крис унаследовал повышенный метаболизм нашего отца: чем больше еды он поглощал, тем больше вваливались его бока. У моего брата отцовские серые глаза, бледная кожа и, что невероятно, те же три крапинки на носу, расположенные в том же самом месте на переносице. На этом сходство заканчивается. Крис покостистее, скулы у него повыше, а темные вихры торчат во все стороны, пародируя причудливый геометрический дизайн. Но у нас одинаковые глаза, и сейчас, когда он погрузился в размышления, семейные узы безжалостной петлей сдавили мне горло.
– Я даже рад, – повторил он наконец. – Глупо, правда? – И указал на кипу бумаг на столе: – Там все про курсы. Я думал, может, ты захочешь взглянуть.
– А как же анкета?
Крис раздраженно отмахнулся:
– Все заполнил. Раз плюнуть. Чего ты пристала с этими вонючими анкетами?
– Ты же сам просил помочь! – возмутилась я.
– Да ни фига. Ладно, в общем, я их заполнил. Он поднялся и сунул бумажную кипу мне прямо под нос, старательно пряча взгляд. Внезапно я поняла (какой же умственно отсталой я иногда бываю!), что он позвал меня не ради каких-то там анкет. Крис загорелся этими курсами, что бы он там ни говорил. Свершилось чудо!
Что ж, Крис получит всю поддержку, какую я только смогу ему обеспечить. Я послушно схватила стопку бумаг и вперилась в нее так, будто это было меню нового лондонского ресторана. Это и могло бы сойти за меню… новоиспеченной чешской закусочной, потому что понимала я одно слово из ста.
А Крис понимал! Вот что важно. С невольным уважением я покосилась на брата – эта сторона Криса была мне неведома. Я едва удержалась от ликующего вопля. Мне хотелось прыгать от счастья – наконец-то мой братец решил завести нормальную работу. Но я удержала себя в руках, не желая, чтобы он думал, будто я готова уписаться от счастья из-за каких-то компьютерных курсов.
Глава одиннадцатая
Я была почти у дома, когда поддалась внезапному искушению. Разморенная пивом и травкой, я пребывала в туманно-благостном состоянии. Для проверки времени пришлось включить мозги: четверть двенадцатого. Отлично.
– Рулите, рулите, не останавливайтесь, – приказала я таксисту. – И сверните налево.
– Вы же велели на Аделаид-роуд, до упора, – запротестовал он.
– Передумала. Имею право?
Несмотря на то что мой район буквально утыкан барами и ресторанами, внешне здесь все выглядит словно вымершим. Никто не торчит за столиками перед кафе, наблюдая за уличной жизнью. По правде говоря, моему району не хватает европейского лоска. Меня встретила угрюмая ночная улица и мерзкий осенний холодок, от чего я мигом протрезвела, словно меня облили галлоном ледяной воды. Мертвая тишина подворотни довершала очарование. Когда я толкнулась в дверь «Плевка и свистка», идея
