Японцы взирали на происходящее в потрясенном молчании. Даже гид замолкла. Затем самый отчаянный японец навел камеру. В воздухе повис тихий отзвук щелчка. Еще несколько японцев вскинули фотоаппараты и переглянулись, а потом разразился целый шквал щелчков – затворы трещали, точно пулеметы. Лица японцев оставались бесстрастными, словно у записных папарацци, научившихся снимать самые жуткие зверства без дрожи в руках. «Растленная американская молодежь оскверняет память Джона Леннона»
Нью-Йорк с завидным старанием выдавал одну сюрреалистическую картину за другой. В какой степени они поучительны – другой вопрос. Я побрела прочь, завывания парней и треск фотозатворов постепенно становились тише. Теперь я понимала, почему люди сходят с ума в этом городе: эмоциональный накал здесь на несколько градусов выше нормы.
Выбравшись из лабиринта Земляничной поляны на широкую авеню, я вдруг заметила человека. И углядела я его только потому, что он вдруг попытался слиться с фоном, раствориться в пестроте осеннего парка. Дело нелегкое, ибо тип этот совершенно не годился на роль Травяного Человека.
Я не поверила своим глазам. Господи, да ведь я знаю его! Согласитесь, трудно забыть человека, с которым у тебя случился мимолетный сортирный роман. Во всяком случае – мне трудно. У меня для этого слишком хорошие манеры.
– Лекс? – крикнула я. – А ты какого черта здесь делаешь?
Глава одиннадцатая
В том, что мы встретились именно так, имелась, по крайней мере, одна положительная сторона – первоначальное смущение Лекса полностью исчезло, вытесненное еще б
Поэтому для меня было полной загадкой, почему Лекс выглядит так, будто земля у его ног вот-вот разверзнется. Отчасти разгадка заключалась в том, что Лексу не полагалось находиться в этих краях. Мне казалось, что все остальные МБХудаки должны прибыть в Нью-Йорк лишь к самому открытию выставки. Потому-то я и начала разговор не самым вежливым вопросом.
– Привет, Сэм, – промямлил Лекс, переминаясь с ноги на ногу, словно ему хотелось в туалет. – А… ну… а ты что здесь делаешь?
Жалкий ответ, и я отмела его с заслуженным презрением.
– То есть? Живу я тут неподалеку. – Я ткнула пальцем во внушительный силуэт «Дакоты», проглядывавший между деревьями. – В нескольких кварталах отсюда. А вот ты как здесь оказался? Ты же должен быть в Лондоне.
Крыть ему было нечем. Он снова замялся.
– Ну… дешевую бронь сняли, но чтобы ею воспользоваться, пришлось приехать пораньше.
Я нахмурилась.
– Что ж, разумно. – Интересно, почему он тогда ведет себя так, словно я застукала его на месте преступления? – А Кэрол знает о твоем приезде? Она мне ничего не сказала…
Лекс вздрогнул.
– Нет. Я думал позвонить ей через пару дней. А сейчас я того… просто прогуливаюсь.
Ну прямо, тайны мадридского двора.
– Где ты остановился? – как бы невзначай обронила я.
– Э-э… у друга. Сплю на полу. Зато потом три ночи проведу в гостинице. Там и понежусь, так? Скорей бы.
– Так ты поселился где-то неподалеку? – продолжала допытываться я.
– Не… В Ист-Виллидж. Такая роскошь не для меня.
Глаза его бегали из стороны в сторону, словно Лекс судорожно выискивал повод улизнуть. Должна признаться, мне доставляло удовольствие его дразнить. Такой смазливый тип, а я его так мучаю. Чудесный сегодня денек.
– Так куда ты намылился? – спросила я самым что ни на есть невинным тоном.
Вполне резонный вопрос. В Верхнем Вест-Сайде туриста мало что может заинтересовать – не сравнить с многочисленными музеями по другую сторону Центрального парка. Из памятки, которую оставила мне заботливая Нэнси, следовало, что Риверсайд-парк и местные продуктовые лавки – настоящий рог изобилия, и можно напробоваться прямо с прилавков, – но беготня по окрестным магазинам и в подметки не годилась развлечениям, что предлагал для художника Верхний Ист-Сайд: музей «Метрополитен», музей Уитни, коллекция Фрика, музей Гуггенхейма… Либо Лекс собирался здесь с кем-то встретиться, либо накупить деликатесов, либо… Версия номер три манила, как темная лошадка. Может, я совсем спятила, но, судя по виду Лекса, он что-то скрывал.
И я не удержалась от вопроса:
– Спешишь на Земляничную поляну?
Его реакция в точности отвечала моим самым смелым ожиданиям.
– Что? А как…
Его глаза остановились на моем лице – огромные, влажные, темные, как густой черный кофе. Я уже говорила, что Лекс бесподобен, когда дуется, но изумление шло ему даже больше: рот приоткрылся, лицо слегка побледнело, скулы, казалось, выступили еще сильнее. Лекс выглядел таким беззащитным, что и каменное сердце бы затрепетало. Будь Лекс девушкой, Майк Хаммер[18] прижал бы его к ближайшему дереву и присосался бы грубым поцелуем. Не могу сказать, что подобная мысль не пришла мне в голову, но я же не Майк Хаммер. О чем иногда жалею.
– Сэм… – заикаясь, забормотал Лекс. – Откуда ты узнала? Я же тебе не говорил, что знаю Кейт!
По моим жилам заструился адреналин. Люблю блефовать. Я была почти уверена, что со своими никчемными картами смогу выторговать у Лекса сведения и полюбопытнее. Для начала запустила пробный шар:
– Я только одного не понимаю – почему Кейт не сказала мне, что ты в Нью-Йорке.
– Здесь нет ничего такого, – быстро ответил Лекс, не скрывая облегчения. Достав из кармана пачку сигарет, он машинально предложил мне. Я покачала головой. Дрожащими пальцами он сунул одну в рот. – Кейт боялась, что Кэрол узнает о нашем знакомстве. По-видимому, у Кэрол какое-то время назад работал сотрудник, который стал совладельцем другой галереи и переманил туда кучу народа. Поэтому у нее теперь пунктик на том, чтобы ее люди поменьше якшались с художниками.
Я вспомнила, как Лоренс и Кейт отпрашивались у Кэрол, прежде чем мы пошли в бар. Уже тогда этот разговор показался мне странноватым, но я слишком страстно желала залить в себя пару стаканчиков. Теперь все стало на свои места. До сих пор от Лекса одна польза.
– Но мне-то она могла сказать, что ты здесь? – заметила я, нанося удар в самое слабое место его доводов. – Что-то я не понимаю… постой-ка. Говоришь, остановился в Ист-Виллидж? – Именно там жила Кейт. – Так ты наверняка переночевал у Кейт, да? Вот почему она не хотела, чтобы Кэрол знала.
Лекс выронил сигарету. И судорожно подскочил, испугавшись, что окурок опалит его драгоценные говнодавы.
– Нет! – быстро выкрикнул он. – То есть… нет, я не был… я не понимаю, о чем ты… – Он перевел дух. – Сэм? – Лекс умоляюще посмотрел на меня, присовокупив самую обаятельную улыбку. Он даже ресницами захлопал. Грандиозное шоу. На мгновение мне показалось, что Лекс склонит голову и взглянет на меня сквозь ресницы по методу принцессы Дианы. – Ты ведь никому не скажешь? Черт, да я тут совсем ни при чем. Кейт мне нравилась, но, понимаешь, я не то чтобы хорошо ее знал. Просто переночевал у нее и все. А теперь, если все выплывет наружу, то я окажусь по уши в дерьме. Может, я рехнулся, но у меня странное