ошеломленно поглядывали, как воробьи с презрительным видом прыгают вокруг них.
– Ой! – вскрикнула Ким.
Один воробей бросился через дорожку прямо наперерез девушке на роликах, стремительно мчавшейся в нашу сторону. После мгновенного замешательства девушка подпрыгнула, перелетела через ничего не подозревающего воробья и аккуратно приземлилась, эффектно хлопнув колесиками. Мы зааплодировали. Не замедляя хода, она в благодарность щелкнула пальцами.
– Удачи, Лекс, – пожелала я.
Он тяжело сглотнул, дернув кадыком.
– Ладно.
– Сэм! – Ким резко обернулась. – Мы тебе потом позвоним, ладно? А, может, заглянешь ко мне в бар?
– Ладно. Как получится.
– Ну… – протянул Лоренс, когда они ушли. После ухода Лекса он со вздохом вытянул тощие ноги. – Остаток дня расстилается перед нами, точно ковер, богато расшитый возможностями.
– Тебе не очень-то понравился Лекс, да? – прямо спросила я.
Лоренс смутился.
– Обаяния ему не занимать, но ты не находишь, что он слишком ребячлив?
– Если посмотреть с другой стороны, то поймешь, что в этом и есть его обаяние. Лекс – тот самый беспутный мальчишка, которого женщинам хочется взять под крылышко.
– Но не тебе, да?
– Не-а. У меня не больше материнских инстинктов, чем у няньки с доверенностью от барона Мюнхгаузена.
– Тогда ответь – ты не находишь поведение Лекса немного странным, если не сказать, подозрительным?
Все-таки Лоренс чертовски проницателен. Я мгновенно насторожилась:
– А что такое?
– У меня сложилось ощущение, что он чего-то недоговаривает.
– Думаю, Лекс смутился оттого, что его отловили в городе до того, как он успел заглянуть в галерею и со всеми поздороваться, – предположила я. – Давай пройдемся, а то у меня все затекло.
Мы встали и зашагали через парк. Впрочем, Лоренса мой маневр не отвлек.
– Лекс не показался мне сторонником светских условностей.
Этот парень действительно напоминал мне Хьюго – сплошной интеллект и никакой сексапильности.
– Думаю, за его поведением что-то кроется, – продолжал Лоренс.
– Когда должны приехать Мел и Роб? – спросила я в надежде уйти от щекотливой темы. – В среду?
– Угу. Какие они?
– Ну… Мел – тихая, замкнутая девушка, но с огнем внутри. У нее репутация человека, склонного иногда зацикливаться, но лично я ничего такого за ней не замечала. Впрочем, мы плохо знакомы. Как и с Робом. Вполне приятный, легкий в общении парень. Скучноватый. Из всей компании только мы с Лексом любим потрепаться.
– Они много пьют? Мне кажется, галерея не справится с четырьмя британцами, у которых проблемы с алкоголем. Вы с Лексом испытываете потребность, которой не можете противостоять, – тонким голоском процитировал Лоренс. – Мне так и хотелось попросить у Явы рекламки «Анонимных алкоголиков».
– Отвали! – рассмеялась я.
Мы миновали вереницу столиков. На каждом стояла шахматная доска, рядом сидел скучающий тип.
– Заработок, – рассеянно пояснил Лоренс, – играют на деньги.
Играли только за одним столиком, на котором красовалась написанная от руки табличка:
– Новые пуритане, – вздохнул Лекс. – На деньги не играют, алкоголя не пьют, жирного не едят. Словом, очистились от грехов плоти. Сейчас таких изрядно развелось.
– Кстати, своими разговорами о грехах плоти ты мне кое о чем напомнил, – задумчиво сказала я.
После завтрака я уговорила Лекса дать мне телефон Лео. Вечером я намыливалась потанцевать, так что неплохо смазать энергетические каналы каким-нибудь волшебным порошком. За такую метафору Том сожрал бы меня с потрохами, но его здесь не было, да я и не произнесла ее вслух.
– Давай найдем работающий телефон, – предложила я. – А затем сходим в «Городскую одежду», хорошо? Я там приглядела ошизительную шапчонку.
Сортиры в киноцентре «Анжелика» оказались гнусности редкой. Прямо скажу – я такого не видала, хотя по модным киношкам помоталась изрядно. Очередь тянулась аж до самого конца лестницы, а когда я наконец добралась до заветного местечка, то мигом поняла, откуда такая толпа. Две кабинки были наглухо заколочены, а на двери третьей отсутствовал замок; она то и дело открывалась в самый ответственный момент – когда обитательница делала свои дела. В общем, из туалета я вырвалась едва живая и страшно обрадовалась, отыскав глазами Лоренса.
– До сих пор не верю, что мы пошли смотреть такое фуфло, – пожаловался он, когда мы пробирались через фойе мимо эстетов-киноманов, затянутых во все черное.
– Следовало сходить хотя бы из любопытства, – возразила я. – И мы ведь смеялись, правда?
– Это точно.
– А то место, когда ее находят в джунглях…
– Ага, тушь едва не капает с ресниц, а трусики сплетены из стебельков и цветочков, и такие аккуратные, будто она не лазала целый день по этим дурацким джунглям…
– А потом она возвращается в лоно цивилизации и обнаруживают, что она не только Деми Мур, что само по себе несчастье, но к тому же еще глухонемая Деми Мур.
– Помнишь тот момент, когда она впервые надевает колготки и начинает с девическим изумлением поглаживать себе ляжки…
– А когда она накидывает на себя мантилью и смотрится в зеркало…
– …а за ее спиной грустит Брэд Питт, потому что ненаглядная Деми Мур подалась в монашки…
– Господи, я чуть не обмочилась от смеха!
– Слава богу, что мы взяли билеты на галерку. А не то нас бы вышвырнули из зала.
– Да там все смеялись.
– Но другие смеялись не так.
– А то место… – я неудержимо захохотала, – …в самом конце, когда Деми Мур видит джунгли из окна кельи и жестами спрашивает у своего отражения в зеркале, возвращаться ли ей или нет…
– Бедная, что же она наденет вместо трусиков. Ведь те, из цветочков, наверное, выкинули, когда она поступила в монахини.
– Может, она каждое утро плела себе новые? – предположила я. – Гигиенично и сразу с дезодорантом… Новинка! Хлорофилловый аромат джунглей, ощущение интимной свежести круглый день!
– Слово «интимный» не годится, слишком затасканное.
– Мне пора, – вздохнула я. – Пообещала Лео встретиться в восемь.
– С богом, – уныло сказал Лоренс.
Я не говорила ему, что рассчитываю нюхнуть кокаина, но он и так понял, зачем мне понадобился Лео. И совсем не обрадовался. И я сомневалась, что Лоренс смягчится, если узнает, что основная моя цель – порасспросить Лео о Кейт.
– Так ты не пойдешь со мной?
– Я буду тебе только мешать. Ты не нуждаешься в защите такого доходяги, как я.
– Лоренс! Меланхолия сейчас не в моде. В отличие от худобы. Ты только вспомни, какие узенькие
