Крысеныш ощутил на языке сладкий вкус крови. А как легко было справиться с тем купцом на дороге!
И кто только придумал нелепое правило — нельзя убивать смертных? Неужели все их сородичи следуют этому правилу? Парко уж точно не следовал…
Сначала грубый и жестокий Кориш, жаждущий власти и славы в мире смертных. Затем Рашед, от которого всецело зависело их существование, Рашед с его дурацкими понятиями о чести и нелепой страстью к безопасной жизни и безделушкам смертных. Разве они не Дети Ночи? Разве одного этого уже не достаточно? Ни один живой мертвец, будучи в здравом уме, не пожелает стать смертным лордом или владеть пакгаузом и вести образ жизни смертных. В последнее время Крысеныш начал всерьез подозревать, что настоящие безумцы не он, не Парко, а Кориш и Рашед.
Девушка во сне повернулась на бок, закинула за голову тонкую загорелую руку. Очарованный этим движением, Крысеныш весь напрягся, втянул ноздрями теплый запах крови, бегущей под этой нежной кожей…
— На что это ты так загляделся, мой милый? —
Крысеныш не дрогнул, даже не обернулся. Это всего лишь Тиша. Он показал пальцем на окно:
— Вот на нее.
— Кормиться прямо в их домах неразумно. Ты же знаешь.
— Да, я много чего знаю, только вот не все это мне нравится.
Тиша погладила его по спутанным грязным волосам.
— Тс-с-с, — прошептала она. — До рассвета уже недалеко. Пойди отыщи себе добычу полегче. Подумай о нашем доме. Подумай обо мне.
Покоренный ее прикосновением, Крысеныш бесшумно отошел от окна. Да, он будет осторожен — ради Тиши. И все-таки, когда они уже вместе шли по улице, он все думал о нежной загорелой коже спящей девушки.
ГЛАВА 8
Четыре дня спустя Магьер, стоя за стойкой «Морского льва», поняла, что уже свыклась с новым расписанием. Прежняя их с Лисилом кочевая жизнь тоже проходила по расписанию; дорога — ночлег — репетиция предстоящего спектакля в деревне — сам спектакль… и все начиналось сначала. Эту рутину скрашивали новые впечатления в новых городах и успехи (либо неуспехи) Лисила в карточной игре. Теперь же все было иначе. Все они до поздней ночи обслуживали посетителей, а потом отсыпались почти до полудня. Днем Лисил чинил крышу, Бетра стряпала, Калеб наводил чистоту, а Магьер закупала припасы и вела счетные книги. Малец присматривал за Розой. Ужинали они рано, перед открытием таверны. Магьер регулярно мылась, позабыла о голоде и холоде, каждую ночь засыпала в мягкой постели. Впрочем, мир ее душе дарили не только уют и сытость и даже не восхитительное чувство надежности и постоянства ее нынешней жизни. Впервые за очень долгое время Магьер не обирала людей, а, напротив, трудилась для них. Матросы, рыбаки и лавочники, посещавшие «Морского льва», находили в таверне отдохновение после тяжкого трудового дня. Покой ее нарушался, лишь когда Лисил время от времени сообщал, что среди горожан ходят слухи о том, что Магьер — «охотница за вампирами». Наверное, она стала уже чем-то вроде местной достопримечательности. Магьер могла лишь гадать, как и откуда пошли эти слухи. Впрочем, ни Вельстил, ни бледный аристократ в таверне больше не появлялись. Магьер подозревала, что Лисил по- прежнему иногда напивается перед сном, чтобы провести ночь без кошмаров, но, покуда он садился трезвым за карточный стол и не пытался лазить по карманам, все прочее не слишком ее беспокоило.
Бетра подошла к стойке с подносом, уставленным пустыми кружками. Вид у нее был усталый, непослушная серебристо-седая прядь выбилась из прически и падала на лоб.
— Еще четыре пива для констебля Эллинвуда и его стражников, — объявила она.
Магьер кинула взгляд на столик, за которым расположилась шумная компания, но не сказала ни слова, ловко наполняя кружки пивом. Эллинвуд был в таверне постоянным посетителем, и более близкое знакомство отнюдь не прибавило Магьер симпатии к напыщенному толстяку.
Она поставила полные кружки на поднос Бетры, и в эту минуту входная дверь распахнулась, впустив в залу порыв холодного ветра. Магьер краем глаза разглядела в дверном проеме огненно-рыжего человека с аккуратно подстриженной, такой же пламенной бородой. Кряжистый, лет тридцати с виду, в кожаном жилете, он стоял на пороге и нерешительно озирался. Затем увидал констебля Эллинвуда. Скулы его словно окаменели, и Магьер поняла, что неприятностей не избежать.
Рыжий вошел, даже и не подумав прикрыть за собой дверь, и широким шагом направился к столику Эллинвуда. Под его яростным взглядом констебль замер, не донеся до рта кружку с пивом.
— Чем могу быть полезен, Бренден? — спросил Эллинвуд, безуспешно пытаясь расправить жирные плечи.
— Моя сестра погибла почти неделю назад, а ты сидишь и пьешь пиво со своими стражниками? — гневно процедил Бренден. — Или это твой способ ловить убийц? Если так, то я бы мог найти для Миишки констебля и получше — в канаве, пьяного вдрызг и в обнимку с бутылью дешевого пойла!
В зале воцарилась тишина. Все посетители, даже те, кто сидел за карточным столом, обернулись. Малец напрягся было, но Лисил положил руку на его загривок, жестом веля псу подождать.
Отвислые щеки Эллинвуда начали багроветь.
— Расследование идет своим ходом, парень. Только сегодня я обнаружил кое-какие важные факты, а теперь хочу отдохнуть, как всякий нормальный человек.
— Факты?! — зловеще громко переспросил кузнец. Мускулы на руке, которой он оперся о стол, напряглись и вздулись, судя по всему, Бренден был вполне способен свернуть Эллинвуду шею. Быть может, его обвинения и были справедливы, но Магьер не желала допускать в своей таверне кровопролития. Она вновь глянула на Мальца и Лисила, прикидывая, самой уладить это дело или предоставить его Лисилу. Напарник Магьер был куда более искусен в улаживании таких историй миром.
— Какие это еще факты ты обнаружил? — продолжал кузнец. — Ты дрых до полудня, потом полдня обжирался у Карлина пирожными, а теперь вот сидишь тут, разряженный в бархат, и хлещешь пиво со своими лизоблюдами! И когда же это ты сегодня соизволил обнаружить новые факты?!
Эллинвуд побагровел пуще прежнего, но отвечать на эту язвительную речь ему так и не пришлось. Из-за стола поднялся небритый стражник в измятой рубахе.
— Ну кузнец, — сказал он, — этого уж довольно. Ступай домой.
В ответ раздался сокрушительный треск, с которым кулак Брендена врезался в его челюсть. От удара стражник повалился на соседний стол. Вскочил было его сотоварищ, но Бренден ухватил его за жирные черные волосы и, прежде чем кто-то успел моргнуть глазом, дважды шмякнул стражника головой об стол. Столешница треснула, а стражник, потеряв сознание, сполз на пол. Магьер схватилась было за саблю, лежавшую в ножнах под стойкой, но тут Лисил одним прыжком перемахнул через карточный стол.
— Малец, сидеть! — гаркнул он. Если б пес решил ввязаться в драку, кое-кому уж точно было бы несдобровать.
Магьер выскользнула из-за стойки, однако действовать не решилась. Лисил обычно ухитрялся прекращать драку так, что все ее участники оставались целы. Почти.
— Господа… — начал полуэльф.
Вне себя от ярости, Бренден занес над ним карающий кулак, но удар пришелся в пустоту. Лисил проворно пригнулся и, руками упершись в пол, прицельно пнул кузнеца под коленку. Рыжебородый великан рухнул на пол и мгновение спустя обнаружил, что лежит ничком, а Лисил восседает у него на спине, одной рукой обхватив шею Брендена, а другой прижимая к полу его могучую правую руку. Кузнец был намного крупнее и тяжелее своего худощавого обидчика, однако, как он ни бился и ни изворачивался, сбросить Лисила ему не удавалось. Всякий раз, когда Бренден пытался высвободить ногу, чтобы упереться коленями и вскочить, Лисил бил ступней по колену кузнеца — точь-в-точь пришпоривал норовистую лошадь, — и Бренден снова ничком валился на пол.
— Ну все, все, — приговаривал Лисил, — спокойно, спокойно.
