Дампир

Рана на плече начала затягиваться, сломанные кости стремительно срастались. Ожог на ладони перестал болеть. Прочие мелкие раны скоро исчезнут, залеченные жизненной силой этого жалкого смертного. Рашед схватил за шиворот второго, потерявшего сознание, матроса и поволок его за собой по песку. Тяжесть безвольного тела была для него сущим пустяком.

Жгучий страх охватил его, когда он увидел, что глаза Тиши закрыты. Как же тихо, неподвижно она лежит! Рашед торопливо подошел к ней, бросил на песок свою ношу. Кориш как-то рассказывал ему, что вампиры, будучи серьезно ранены, могут впасть в летаргический сон. Рашед не знал, правда ли это, да и не хотел знать.

— Посмотри на меня! — потребовал он.

Тиша даже не шелохнулась, и тогда он схватил запястье матроса и зубами разорвал вену. Обхватив рукой голову Тиши, Рашед поднес руку смертного к ее губам, и кровь потекла в ее рот.

— Пей! — прошептал он. — Пей!

Вначале Тиша не двигалась, потом, должно быть, ощутила вкус крови и жизни. Губы ее ритмично задвигались, высасывая из раны кровь. Забывшись, Рашед гладил ее по голове и бормотал:

— Вот и хорошо, вот и умница.

Так он сидел долго, забыв обо всем. Потом поднял голову и натолкнулся на ледяной взгляд Крысеныша. Рашеду стало стыдно. У него два сотоварища, а подумал он только о Тише.

— Подожди, — сказал он Крысенышу. — Я сейчас.

Мягко, но настойчиво он отвел голову Тиши от добычи. В безмолвном протесте Тиша открыла глаза, но Рашед уже видел, что рана на ее животе перестала кровоточить.

— Крысенышу тоже нужна кровь, — сказал он. Ласково стер с ее губ остатки крови и бережно уложил ее на песок.

Лицо Тиши прояснилось, и она кивнула:

— Да, конечно. У меня уже все в порядке.

Рашед подтащил еще живого матроса к Крысенышу, лицо которого уже приняло свое обычное язвительно-злобное выражение.

— От такой доброты впору прослезиться, — хрипло прошептал он. — Смотри только, как бы боги милосердия тебя не приревновали.

— Пей, — так же тихо ответил Рашед, — а потом вместе решим, что нам делать дальше.

В глазах Крысеныша промелькнуло изумление. Затем он схватил матроса и жадно впился в его горло.

Рашед повернулся к Тише, которая уже сидела и озабоченно осматривала себя. На ее щеки уже вернулся обычный нежный цвет.

— Платье испорчено, — проговорила она. — Мое любимое.

Рашед отошел к ней и устало опустился рядом на песок.

— Как это тебе на ум пришло прыгнуть охотнице на спину? Глупей приема и не придумаешь.

— Я хотела сломать ей шею, — ответила Тиша. — Почем мне было знать, что она облилась чесночной водой?

Рашед снова ощутил, как в его груди набухает гнев.

— Они сожгли наш дом.

— Там, в пещере, я хотела прикончить охотницу, — тихо отозвалась Тиша, — но теперь я думаю, что нам всем следует покинуть этот город.

Рашед не поверил собственным ушам:

— Нет, охотница должна умереть, и она умрет. Не мы, а она начала эту войну. Что ж нам теперь, уползать отсюда, как побитым собакам?

— Тиша права, — подал голос Крысеныш. Матрос валялся рядом с ним — мертвее мертвого. — Нам нельзя здесь оставаться. В городе наверняка считают, что мы погибли в огне, — вот и останемся погибшими. Разве что ты пожелаешь прибавить к своим достижениям еще и воскрешение из пепла.

Рашед вскочил. Эти двое ничего, совершенно ничего не понимают!

— Нам же негде сегодня спать! Земля с нашей родины осталась там, под пожарищем, — в гробах…

Тут из пустоты перед Рашедом возникло пятно мерцающего света и миг спустя обрело трагический облик Эдвана.

— Вампирские предрассудки! — с откровенным презрением заявил призрак.

Рашед всегда ощущал неприязнь Эдвана, но сегодня поведение призрака явно изменилось. Голос его звучал непривычно жестко.

— Что ты хочешь этим сказать, дорогой? — спросила Тиша.

Рашед уловил в ее голосе неловкость и холодность. Да что же такое между ними произошло? Эдван повернулся к жене:

— Я хочу сказать, дорогая, что вам совершенно не нужно спать именно в земле своей родины. Это все крестьянские байки, которые рассказывали так часто, что и сами вампиры в них поверили. Я же не единственный бесплотный дух в этом мире. Я часто разговариваю с мертвыми. Хотя мне и немногое доступно, уж в этом-то можете мне поверить.

Крысеныш не без труда поднялся на ноги. Его ожоги еще не вполне зажили, но самочувствие явно улучшилось.

— Ты уверен? — серьезно спросил он.

— Да, — ответил Эдван, не глядя на него.

Рашед наклонился и помог Тише встать. Ему не по себе было от мысли, что придется спать еще где- то, кроме собственного гроба, но он промолчал об этом, чтобы не прибавлять сомнений своим спутникам.

— Я знаю здесь, неподалеку, безопасное место, — сказал он. — Время от времени я прихожу туда подумать. — Он посмотрел на Эдвана. — Я глубоко рассек горло охотницы. Быть может, сейчас она уже мертва, но как нам узнать об этом? Ты не мог бы отправиться на разведку?

Призрак одарил его угрюмым взглядом:

— Все, что ни пожелаешь, мой господин.

С этими словами он исчез.

— Нам надо отдохнуть и снова покормиться, чтобы исцелиться окончательно, — сказал Рашед своим сотоварищам. — Если только охотница жива — в следующий раз мы застигнем ее спящей.

* * *

Вельстил все еще стоял на пороге дома кузнеца, и Лисил решил не просить его подойти поближе. Все, что ему хочется сказать, он может сказать издалека.

Глядя в его бесстрастное, спокойное лицо, Лисил больше чем когда-либо страдал от собственного невежества.

Магьер дышала неровно и часто, а кожа ее сделалась белее выбеленного солнцем пергамента. Полуэльф не знал, как спасти ее, и все же ему ненавистна была мысль о том, чтобы позволить Вельстилу даже подойти к Магьер. Его внушительная внешность и щегольская одежда ничуть не обманывали Лисила. Вельстилу нельзя было доверять.

— Что я должен сделать? — наконец спросил Лисил.

— Напоить ее своей кровью, — просто ответил Вельстил.

Полуэльф лишился дара речи — он ожидал чего угодно, но только не этого.

— Ты о чем это говоришь? — осведомился кузнец, багровея от гнева.

— Она — дампир, дитя вампира, рожденное для того, чтобы охотиться на живых мертвецов. Ей присущи некоторые слабости и преимущества тех, кого она уничтожает. Тем не менее она смертна и от подобной раны умрет, если не напьется крови другого смертного. — Вельстил в упор глянул на Лисила. — А кому же еще она дорога, как не тебе?

— Ты просто спятил! — яростно воскликнул полуэльф. — Ты такой же сумасшедший, как диктатор моей родины!

— Не хочешь — сиди и смотри, как она умирает. Ты ведь, кажется, сказал что сделаешь все, что угодно?