В последний миг Крысеныш неожиданно дернулся, и Лисил промахнулся. Вместо того чтобы рассечь горло вампира, лезвие вонзилось ему под ключицу. Лисил всем весом налег на клинок.
Крысеныш оказался пригвожден к стене, ноги его бессильно болтались в воздухе. Не в силах закричать, он лишь потрясенно уставился на клинок, почти по рукоять ушедший в его грудь.
Обычное оружие не может причинить вреда вампиру, даже не замедлит его, но зияющая рана и у бессмертного существа вызовет смятение, если не откровенную панику. По крайней мере, на это рассчитывал Лисил, когда обдумывал свое новое оружие. Сейчас он только жалел, что у него нет второго клинка, чтобы снести маленькому паршивцу голову. Вскинув руку, он со всей силы вогнал стилет в левый глаз Крысеныша.
На сей раз вампир пронзительно завизжал и выронил меч. И замахал руками, острыми ногтями полосуя шею и плечо Лисила. Задохнувшись от жгучей боли, тот отпрянул, выпустил стилет, но новый клинок все так же сжимал в руке.
Крысеныш упал на ноги, выдернул стилет, отшвырнул его прочь и побрел прочь, шатаясь и хватаясь за стену. Струйки темной крови из поврежденного глаза текли по его лицу. Лисил схватился за окровавленное горло – и увидел, какое изумление отразилось на лице Крысеныша, когда тот осмотрел себя.
Черная кровь струилась из раны на груди вампира, пропитала насквозь тунику и капала на пол.
Лисил опешил, потрясенный. Неужели его клинок нанес такую глубокую рану?
Малец и матрос-вампир катались, сцепившись, в углу у окна. В потасовке матрос выронил саблю. Пес впился зубами в его запястье, когтистой лапой раздирал лицо, и матрос, позабыв об оружии, тоже пустил в ход ногти и зубы.
Опередив Лисила, Крысеныш метнулся к дерущимся и ногой ударил Мальца в бок. Пес, заскулив, откатился к изножию кровати, и матрос, зарычав, изготовился прыгнуть на него. Лисил хотел было броситься к ним, и тут…
За спиной у него раздался щелчок, короткое пенье тетивы – и что-то небольшое, но увесистое просвистело в воздухе совсем рядом с Лисилом.
Матрос выгнулся, рухнув на колени. Из горла его торчало оперение арбалетного болта, стальной кончик насквозь пробил шею и вышел у основания черепа. Вампир обеими руками схватился за стрелу, и тут его горло задымилось.
Лисил оглянулся – в дверном проеме стоял Ватц, и в руках у него был разряженный арбалет. Скривившись от напряжения и решимости, мальчишка пытался перезарядить оружие.
– Уходим! – рявкнул Крысеныш, протискиваясь в окно. – Быстро!
Малец бросился вдогонку за матросом, но его передняя лапа подвернулась. Крысеныш, уже оказавшийся снаружи, протянул руку в окно, схватил за плечо матроса – и оба вампира исчезли в ночи.
– Ватц, останься с Мальцом! – крикнул Лисил. Оттолкнув мальчишку, он выскочил в коридор.
Дверь в комнату Магьер была открыта, а за дверью… бушевало пламя.
Слишком многое и сразу обрушилось на сознание Магьер.
Ей даже не нужно было опускать глаза – она и так видела, что топазовый амулет источает ослепительно яркое сияние. Кричал Лисил, видимо, и на него тоже напали. Магьер обрадовалась, когда Малец выскочил из комнаты, и мысленно пожелала напарнику выстоять хотя бы до того, как она сумеет прийти ему на помощь. У окна в ее комнате стоял высокий вампир, одетый как аристократ и с мечом в руке. Он был широкоплеч и гладко выбрит, рыжевато-каштановые волосы аккуратно зачесаны за уши. Магьер видела его впервые в жизни, но сразу отметила для себя, что он явно не из бедных.
И что его черные перчатки весьма ладно облегают руки.
В животе у нее всколыхнулся знакомый алчный гнев, подкатил обжигающей волной к горлу – и тут же остро заныли, преображаясь, зубы.
– Попробуй убить меня, – сказал он, отбросив плащ.
Тайная, дампирская сущность целиком завладела Магьер. Сумрак, царивший в комнате, стремительно прояснялся, и вот уже она могла разглядеть в подробностях самые темные уголки своей спальни. Она зашипела, оскалив клыки, и ощутила, как из глубины ее тела подымается яростный, неутолимый голод.
Лицо ее противника оставалось совершенно бесстрастно – ни тени мысли, ни следа чувства. Он попросту стоял и ждал, когда Магьер бросится на него. И она бросилась.
Она взмахнула саблей, метя в его шею. Он блокировал удар и вывернул свой меч, пытаясь ускользнуть от ее выпада. Магьер мгновенно развернула саблю и нанесла рубящий удар справа. Кончик длинного меча воткнулся в изножие кровати, и Магьер ударила коленом в грудь противника, да так, что тот покатился кубарем через кровать и собственный меч. Она прыгнула на середину комнаты, вслед за ним – но он уже успел выпрямиться и выставить перед собой меч.
Вот теперь на его лице отражались чувства: возбуждение и голод.
В сознании Магьер промелькнули чужие ощущения. Это случалось уже так часто, что стало привычным.
Он жаждет ее крови. Раньше, когда она сражалась с Рашедом или Тишей, она чувствовала лишь ненависть и желание убить, однако этот вампир желал испить ее крови.
Магьер поборола ответное желание разорвать зубами его горло. Подражая противнику, она выпрямилась, выставила перед собой саблю – и это помогло ей овладеть собой.
Ей нужно как-то пробиться через защиту врага и снести ему голову, но даже если только ранить его, эта рана уже будет ей подспорьем. Магьер знала, что ее сабля наносит вампирам самые настоящие раны – не знала только почему. Если б только ей удалось ранить его в грудь или в руку с мечом…
Вампир сделал стремительный выпад, легко обойдя ее саблю, – и Магьер волей-неволей пришлось отступить. Противник опять попятился к окну. Снова выпрямился, едва заметно расправив плечи, – и вдруг лицо его вновь стало бесстрастным, почти безмятежным – ни единого чувства, одна лишь холодная работа рассудка.
