— Что-то неразборчивое. Ты звал Иден… и Элизабет. — Последнее слово произнеслось шепотом.
— И все?
Она поднесла ложку к его рту.
— Ничего осмысленного. На-ка, глотай. Он заметил, что, занятая ложкой, она старательно избегает его взгляда. Глядя с отвращением на бульон, он сказал:
— У меня все-таки бок пострадал, я не желудок.
Я хочу бифштекс.
— Если ты будешь паинькой и не будешь доставлять мне хлопот, я подумаю и, может быть, на обед принесу тебе яйца всмятку, — сказала она, тыча ложку ему в губы.
Он хлебнул и скривился.
— Вкус гнили.
Он проглотил и стал рассматривать ее лицо, пока она его кормила. Что ты на самом деле слышала, Мэгги?
— А Идеи и Айлин были здесь, когда я бредил? Господи, не допусти, чтобы Иден узнала! Она вновь вспыхнула.
— Нет. Мы с Айлин поняли, что ей горько видеть тебя без сознания, истекающим кровью. Айлин приносила мне мокрые холодные полотенца, которыми я обтирала тебя, а ее я потом отправила спать. Она уже не молоденькая, чтобы бегать вверх-вниз по лестнице. С тобой ночью оставалась я. — Она посмотрела ему в глаза, ожидая, как он отреагирует.
— Я знаю, — ответил он. — За мной еще один долг, Мэгги.
— Мне не нужна твоя благодарность, Колин. — Она со звоном опустила ложку в пустую чашку и поднялась.
— А что же тебе нужно, Мэгги?
Всматриваясь в нее золотистыми глазами, он ощутил растущее головокружение. В бок отдавало так свирепо, что он уже не мог ясно соображать.
Она поняла, что он утомился. Игнорируя приводящий в замешательство вопрос, она подложила ему еще несколько подушек.
— А сейчас тебе нужно отдохнуть.
Он попытался протестовать, но усталость взяла свое. Как только он закрыл глаза, она испустила вздох облегчения. Ну как ему ответить? Мне нужна твоя любовь, Колин. Нет, она больше не должна перед ним унижаться. Он уже достаточно растоптал ее, то называя шлюхой, то пытаясь откупиться. Он никогда не полюбит ее. Она отвернулась и молча вышла из комнаты.
Колин находился в сумеречном мире, пребывая между сном и бодрствованием, ощущая странное одиночество. Не то чтобы он скучал без нее, и наверняка он не доверял ей, но, несомненно, желал ее. Даже запах ее доводил его до такого сексуального возбуждения, которого он никогда раньше не испытывал с Элизабет. Особенно с Элизабет, такой целомудренной, настоящей леди, стоящей во всем выше него. Он боготворил Элизабет, но при этом всегда чувствовал себя виноватым и стеснялся обращаться к ней с сексуальными вопросами. И не то чтобы она отказывалась исполнять супружеский долг, но это был долг, и не более. Как только она становилась беременной, в обоих случаях он переставал спать с ней, так она желала. Он был верным юным мужем, не претендующим на собственнические чувства, и не нарушал брачных обетов с проститутками.
Вырвавшись из тревожного полусна, Колин подумал, что когда он был двадцатитрехлетним грубым парнем, то полагал, что в сорок лет ему уже во всех смыслах будет не до женщин.
Этим вечером Мэгги и Иден сидели за незамысловатым ужином вместе с Айлин на кухне. Затем Иден отправилась наверх с едой для отца, и две женщины остались вдвоем.
— А выглядишь ты усталой. Отправляйся-ка спать. Я двадцать лет управлялась на кухне без помощи.
— У меня такое ощущение, что я не засну, Айлин. Мне надо чем-нибудь заняться, — отвечала Мэгги, собирая тарелки и складывая их в таз для мытья посуды.
— Уж не собираешься ли ты опять провести с ним ночь?
— Неужели меня насквозь видно? Но ведь единственный способ добиться того, чтобы он терпел меня в спальне, это воспользоваться тем, что он болен и не может протестовать.
Домоправительница неодобрительно фыркнула, осуждая глупость нынешних молодых людей.
— Да ведь он хочет затащить тебя в постель, только и всего. Только он сам, дурачок, этого еще до конца не понимает. И ты делу не помогаешь, пока ведешь себя так высокомерно.
— Я уверена, ты ошибаешься, — сказала Мэгги, отказываясь верить, что то, к чему она так стремится, может быть правдой.
— Уж я-то знаю Колина Маккрори с тех пор, как ему едва минуло двадцать. Он хочет тебя, но боится признаться.
— Он боится, что окончательное признание действительности нашего брака свяжет его со мною до конца жизни, — мужественно сказала Мэгги. — Ведь мы пришли к соглашению аннулировать брак после того, как дела у Иден выправятся.
— Ему это нужно не больше, чем тебе. И твоя задача сделать так, чтобы он не смог противиться своей природе.
— Ты хочешь сказать, что я должна соблазнить его? — спросила Мэгги, потрясенная тем, как спокойно старушка говорит об этом. — Да он же возненавидит меня, даже если я и добьюсь успеха.
Айлин хихикнула.
— О, насчет успеха, можешь не сомневаться. И ничего он тебя не возненавидит. И это единственный способ привести такого упрямого мистера в чувство.
Мэгги крутила на пальце золотое кольцо, обретая надежду.
— Но ведь я совсем не похожу на Элизабет.
— Тем лучше. Хозяину нужна настоящая женщина, которая была бы рядом с ним. Только пойми меня правильно. Я любила миссис Элизабет. Она была добрая, ласковая и нежная. Но у нее никогда не было той страсти, в которой нуждался ее мужчина. Он поставил ее на пьедестал и боготворил издали. Разве такие отношения должны быть в нормальном браке? Огонь нужен, страсть.
Разглядев в глазах Айлин нежность воспоминаний, Мэгги сказала:
— Так ты была замужем.
— Да. Джонни и я, мы прожили вместе много славных лет. Он тоже работал на семью миссис Элизабет. Я была ее горничной, а он — их грумом. Когда она вышла замуж за хозяина, Джонни взяли объезжать лошадей в «Зеленой короне». Он умер от гриппа через несколько лет после кончины миссис Элизабет.
— Как много трагедий хранят стены этого прекрасного дома, — печально сказала Мэгги.
— Прошлое есть прошлое, со всем своим хорошим и плохим. Я предпочитаю помнить о хорошем — и мне было хорошо вместе с Джонни О'Банионом. Я сожалею лишь о том, что не родила ему детей. У меня было два выкидыша. И на этом все.
Мэгги протянула руку и взяла искривленные пальцы Айлин в свою ладонь с молчаливым пониманием, еще боясь рассказывать о собственной трагедии.
Айлин была глубоко тронута.
— Тебе ведь тоже было несладко за все те годы, проведенные в одиночестве, как и хозяину. Вы ведь оба молодые и сильные, вы полны жизни и страсти. Не растрать все это впустую, Мэгги. Не растрать.
Не растрать. Глядя на спящего Колина, Мэгги размышляла над советом Айлин. Верить ли? Поступить ли так? Конечно, он хочет ее, но достаточно ли одного желания? Ему ведь придется многое простить ей… и забыть. Ей почему-то казалось, что такой гордый человек, как Колин Маккрори, не сможет сделать этого. Но разве игра не стоит свеч? — поддразнивал внутренний голос.
Поднявшись со стула, Мэгги потерла поясницу и посмотрела на чеканные черты лица Колина, смягченные тусклым светом единственной горящей свечи в комнате. Она подошла поближе и убрала с его лба прядку темных волос.
В настоящем браке должна быть страсть. Что ж, видит Бог, с первой же их встречи между ними пролетали искры. Она еще ни к одному мужчине не ощущала таких чувств, как к этому. Возможно, Айлин права, и он действительно не испытывал к Элизабет такого желания, которое должен был бы испытывать к
