— Я же не знал, когда вас ждать, мистер Поткин.
— Ну еще бы, откуда тебе знать, — сквозь стиснутые зубы сказал Колин.
Одного взгляда на Поткина было достаточно, чтобы понять — в настоящий момент следователь никак не был готов к расследованиям. Более того, он готов был убраться хоть сейчас отсюда и всю дорогу до Прескотта ехать не останавливаясь, если бы лошади выдержали такой перегон. Так вот почему Пенс Баркер позволил нам преспокойно уехать, даже не попытавшись помешать.
— Может быть, вам лучше ночь переждать здесь, на посту, а выехать на рассвете, — с притворной озабоченностью сказал Лемп. — У меня тут пара индейских девчонок, они постелят вам.
— Надеюсь, они не больны? — прохрипел Поткин.
Лемп пожал плечами.
— Вроде не похоже, но вы ведь сами знаете, какие грязнули эти апачи. Они же переносчики всех видов заболеваний. Мне-то что, я оспой переболел еще ребенком, но если человек не болел… и не прошел вакцинацию… — Он значительно замолчал.
— Я думаю, мы воспользуемся твоим гостеприимством, Калеб, — саркастически сказал Колин. — А пока твой повар приготовит нам поесть, может быть, мистер Поткин скоротает время за просмотром твоих учетных книг.
— Не суйся в это, Маккрори, — сказал Лемп, приближаясь к Колину с сузившимися глазами и сжатыми кулаками.
— Да, что-то упоминалось о расхождениях между снабжением отпущенным и полученным из Тусона. Может, мы могли бы обсудить это за чем-нибудь горячим, — сказал Поткин, дрожа на холодном вечернем воздухе.
Лемп свирепо посмотрел на Колина, затем пожал плечами, обращаясь к Поткину:
— Давайте посмотрим, что можно придумать. Но для начала надо, я думаю, немного перекусить. Маленькие Глаза, так зовут девушку-индеанку, которая готовит для меня, потушила мяса. Хоть блюдо и скромное, но оно немного подкрепит вас.
Для Колина и его людей жестковатое и густо приправленное специями мясо было едой привычной. Поткин же ел с таким мучительным выражением на лице, словно заранее смирялся с потерей зубов. После еды, когда Маккрори вновь поднял вопрос о книгах, Поткин отмахнулся, давая понять, что настолько устал, что уже ничего не сможет понять в записях.
Колин проснулся на рассвете, уже ощущая жару грядущего дня. Если он хочет добиться хоть какого-то толка от этого старого дуралея Поткина, то действовать надо быстро, пока следователь не улизнул из резервации. Он свесил ноги с края убогой короткой койки, почти не обращая внимания на более чем скромную обстановку. Поткину отвели отдельную комнату на первом этаже, рядом с апартаментами Лемпа. Колина и его людей устроили на втором этаже большого глинобитного здания поста. Вернее, это был Скорее чердак под грубой гонтовой крышей, протекающей весной и пропускающей солнечные лучи летом.
В большой комнате из мебели были только стоящие вдоль восточной стены койки. Остальное помещение было завалено ящиками, мешками и коробками со штампом правительства США; вероятно, зерно и прочие продукты — весь тот мизер, который добрался до конечной цели после первоначальной выдачи.
Не обращая внимания на храп своих компаньонов, Колин натянул сапоги, осторожно проверив, нет ли внутри ядовитых насекомых. Он нацепил ремень с «миротворцем», прихватил «ремингтон» и закинул на плечо седельные сумки. Когда он спустился с чердака по расшатанной лестнице, в передней комнате поста эхом разнеслись пронзительные голоса. Помещение было просторным, с высоким потолком. Повсюду валялись мешки с кукурузной мукой, бочки с пшеничной, ящики с консервами, коробки с одеялами и упаковки с неизвестным содержимым. Большинство из коробок и упаковок были раскрыты, чтобы обнажить содержимое и соблазнить апачей покупать в кредит — в счет причитающегося денежного довольствия. Как только распродавался дешевый миткаль и стеклянные бусы, можно было уменьшать норму продуктового довольствия, тем самым придавая видимость сбалансированности бухгалтерским книгам.
Но размышления Колина о махинациях Лемпа были прерваны знакомым голосом доктора Аарона Торреса:
— Лекарства у меня есть, но вот что мне сейчас нужно, что действительно нужно — лазарет. А в этом доме как раз полно комнат.
— Не хватало еще, чтобы вы притащили больных в мое жилище, — решительно сказал Лемп, подступая к худенькому безоружному Торресу с угрозой в голосе.
— Аарон, а я и не знал, что у тебя была причина сорваться галопом ночью, оставив Прескотт и слова никому не сказав.
Зеленые глаза Торреса расширились от удивления и радости.
— Колин, что ты тут делаешь? А об Иден тебе сообщили?
Улыбка исчезла с лица Маккрори, а от мгновенно охватившей его слабости в груди перехватило дыхание.
— Что об Иден?
— Да ничего, все хорошо. Ничего с ней не случилось. Я думал, тебе уже сообщили, что она находится в резервации и помогает мне.
— Нет, я ничего не слышал, — сказал Колин, вновь обретая возможность дышать. — А где она?
— Прямо позади тебя, — сказала Иден, бросаясь от двери поста в объятия Колина. — Мы были в лагере Люкеро, но и здесь много больных. А это здание хорошо бы подошло для устройства в нем лазарета. Оно бы лучше защитило больных от дневного зноя и холода ночи, чем их вигвамы.
Ее золотые глаза потемнели, она выразительно поглядела на Лемпа.
— И нечего так смотреть на меня, мисс. Я агент управления, а не сестра милосердия. Моя работа заключается в снабжении индейцев, а не в устройстве для них госпиталей, — фыркнул Лемп.
— Твоя работа заключается в том, чтобы апачи Seamm «Белая гора» ни в чем не нуждались, но в экстренных случаях, не так ли, инспектор Поткин? — спросил Колин, когда чиновник вошел и оказался рядом с Лемпом.
— Ну, э, я полагаю, что в ответ на вспышку опасной болезни должны быть приняты соответствующие меры, — ответил Поткин, протирая опухшие со сна глаза.
— Я не могу отвечать за здоровье белых людей, если сюда привезут больных апачей, — сказал Лемп доктору.
На лице Аарона была написана ярость.
— Если бы вы действительно были озабочены предотвращением распространения заболеваний, вы бы поддержали мое обращение к Вашингтону о присылке сыворотки коровьей оспы для вакцинации этих людей. Тогда ни одному бы из них не грозила опасность?
Лемп пожал плечами.
— Ну теперь-то об этом поздно говорить? Тем более, что вы знаете, как правительство относится к пересылке скоропортящихся материалов. Если они не могут сюда даже кукурузную муку без долгоносиков доставить, то что же говорить о сыворотке?
— Но мы не должны забывать о возможности распространения болезни. Некоторые белые люди здесь не вакцинированы, — взволнованно сказал Поткин.
— Я позабочусь о нераспространении заболевания, — авторитетно заявил доктор. — Для начала надо будет ввести карантин для ближайших жилищ, которых может коснуться болезнь. Я проедусь по соседним деревням и предупрежу жителей; чтобы по возможности оставались дома. Поскольку болезнь поразила жителей лишь двух деревень, есть возможность не допустить ее распространения дальше, через пост.
У Торреса были свои соображения по поводу того, как болезнь началась, но он счел неуместным заниматься дискуссией в данный момент. Он обратился к величественному пожилому человеку в пропыленной одежде восточной моды:
— Я так понимаю, вы из управления, из Вашингтона?
— Да, я здесь для того, чтобы разобраться в обвинениях, выдвинутых мистером Маккрори против администрации агентства, — ответил Поткин, оправляя пиджак.
— Я врач, и у меня на руках, по крайней мере, дюжина больных оспой. Мне необходимо устроить здесь лазарет, и нужно, чтобы кто-то распорядился усилить снабжение лекарствами. Если вы соблаговолите
