Дамаскус распирало от желания рассказать девушкам, как Роберт сделал ей предложение. Бледно- зеленые глаза сверкали озорством, и, понизив голос, чтобы не слышал Парис, она начала:
— Вчера Роберт попросил меня стать леди Сессфорд. Но он еще не говорил с Парисом. Я ждала его весь день, но этот ливень помешал ему приехать.
Александрия мрачно сказала:
— Ты не единственная, кто сегодня проведет вечер в одиночестве. Из-за этой погоды и цыгане не уедут.
Шеннон двинула сестру в ухо и с жаром поздравила Дамаскус.
Венеция, не желавшая оказаться побежденной, сообщила:
— Я думаю, Дэвид Леннокс тоже намерен поговорить с Парисом. Вчера он совершенно ясно дал мне понять, что ищет жену.
Дамаскус вскинула подбородок.
— Я очень счастлива за тебя! Но не забудь, я все же оказалась первой.
Шеннон засмеялась.
— Ты никому не дашь об этом забыть, дорогая. Дамаскус, всегда стремившаяся оставить за собой последнее слово, парировала:
— Но это важно! В этом мире ты должен быть или первым, или лучшим. К счастью, я и то, и другое!
— Как тебе удается всю жизнь так заблуждаться? — изумилась Александрия.
— Давайте принесем сюда все вчерашние покупки, посмотрим и, может, чем-то поменяемся, — предложила Венеция.
Парис изучал у камина морскую карту, но всякий раз, когда Тэбби поднимала глаза, она ловила на себе его взгляд. Он наблюдал за ней. О чем он думает? Что замышляет? Скорее всего что-то злое, дьявольское, говорила она себе, раздувая пламя негодования.
У Александрии была пудра, у Венеции румяна, а у Дамаскус мушки для лица и краска для глаз. Шеннон вынула баночку с яркой губной помадой. Им не запрещалось пользоваться косметикой, но девушки понимали — не очень прилично разрисовывать лицо. Они рассматривали косметику, а Парис неотрывно наблюдал за Тэбби в свете камина. Какой милый изгиб щеки, когда она наклоняется!
Тихий вечер нарушил грубый голос, неожиданно раздавшийся с порога:
— Вы похожи на бездельников, засевших в берлоге.
Парис вскочил:
— Ботвелл! Черт побери, что ты делаешь здесь в такой противный вечер? Входи, Фрэнсис. Иди к огню, сушись. Трой, мигом вниз и позаботься о его людях.
Входя, Ботвелл нагнулся, такой он был великан. Каблуки огромных ботинок застучали по каменному полу. Темная борода оттеняла каштановый цвет волос.
В комнате было тепло и уютно. В камине мощно ревел огонь, красивые гобелены украшали стены, толстые красные ковры лежали на полу, спасая от холодной влажности вечера. На этом фоне Ботвелл оценил красоту пяти девушек.
— Простите за вторжение, леди, — поклонился он и снова повернулся к Парису.
— Насколько тебе известно, я шериф Эдинбурга и пытаюсь найти юную невесту одного из известных граждан города, недавно похищенную.
Сердце Тэбби замерло. Наконец она станет свободной и вернется в Эдинбург. Парис посмотрел на нее, будто выстрелил в лицо, но она победоносно подняла голову.
Ботвелл улыбнулся.
— Только у полудюжины мужчин в Шотландии хватило бы характера отмочить такое. Ты, конечно, занимаешь не последнее место в этом списке. — Он улыбнулся Парису.
— Льстите, милорд. Ботвелл, мало того, что ты пугаешь меня своим неожиданным появлением, так еще и заявленьице делаешь…
— Ты, лживый ублюдок! Ничто и никто никогда не испугает тебя, Кокберн! — гость ухмыльнулся.
Парис не смотрел но Тэбби, но был настороже.
— Скажи, Фрэнсис, а что бы ты сделал, если бы нашел украденную невесту? — осторожно поинтересовался он.
— Отправил бы ее в одну из своих крепостей, а потом потребовал двойной выкуп. Что же еще?
Тэбби внутренне ахнула и побелела. Ну почему все мужчины такие дьяволы? Парис улыбнулся.
— Я не краду невест, но у меня пять прелестных сестер, милорд.
— Ах, да, изумительные леди с необычными именами!
Шеннон выступила вперед Такую возможность она не собиралась упускать. Ботвелл — почти легенда, и он здесь, под одной крышей с ней. Двоюродный брат короля Джеймса Стюарта! У него больше титулов и земли, чем у любого пэра Англии. Три замка, дома почти в каждом пограничном городе, хотя все они заложены из-за его диких выходок Ботвелл не всегда в фаворе у короля, он что-то вроде черной овцы в стаде, даже сидел в тюрьме за долги, и несколько лет назад его привлекали к суду за занятия черной магией и колдовством. А сейчас он снова любимец короля, и все его титулы при нем
Очаровательная Шеннон стояла и смотрела на него
— Шеннон, милорд Ботвелл.
— Украшение Ирландии, — улыбнулся он
— Дамаскус, милорд Ботвелл, — вторая сестра грациозно поклонилась
— Старейший город, известный цивилизации, — кивнул он.
— Венеция, милорд Ботвелл, — мягко сказала третья.
— Самый прекрасный город на земле! — воскликнул он.
— Александрия, милорд Ботвелл, — представилась младшая.
— Город, в котором я никогда не был, но надеюсь побывать, — сказал он уверенно.
— Табризия, милорд Ботвелл, — представилась пятая девушка.
— Столица Персии, — сказал он, глубоко заглядывая в фиалковые глаза.
Парис вздрогнул, но не позволил испугу отразиться на лице. Почему, черт побери, она раньше не сказала, что ее зовут Табризия? Имя в честь города, как и у всех остальных, доказывало — она Кокберн. Хитрая бестия! Впрочем, таковы все женщины на свете. Сейчас она готова злорадствовать, но ничего, придет время, она будет умолять оставить ее здесь, Парис поклялся себе в этом Вот тогда посмотрим…
— Боже мой! Ты и впрямь Разбойник. Никогда и словом не обмолвился о своих прелестных сестрах Я понятия не имел, что их так много и такие красивые, — умилился Ботвелл
— Красивые? Возможно! Для всех остальных. Но не для брата. Для меня они просто маленькие сучки — Парис засмеялся и посмотрел в глаза Табризии
Девицы расселись вокруг Ботвелла. Каждая знала свое дело — отвести от Париса любые подозрения. Без сомнения, Ботвелл — самый могущественный граф, его кузен — король, перебравшийся в Англию Ботвелл всегда был союзником Париса, но он наверняка арестовал бы его и посадил в тюрьму, в Эдинбургский замок, если бы на него накатила такая прихоть
Они с обожанием смотрели на очень сильного и крепкого мужчину Его черные брови сошлись над проницательными глазами Он рассматривал всех по очереди, буквально раздевая каждую
Шеннон начала первая
— Давайте я помогу вам с сапогами, милорд Они промокли, а я уверена, что мужчина всем другим удовольствиям предпочитает комфорт
— Не всегда, — ухмыльнулся Ботвелл, не упустив возможности заглянуть в вырез платья, когда Шеннон склонилась перед ним
Дамаскус пожала плечами На ее вкус он был слишком мускулистый и чувственный
Шеннон, не отрывая взгляда от гостя, облизала губы Александрия, вздумав пошутить, прошептала ему
— У него есть еще одна женщина, наверху, в башне.
Ботвелл вскинул бровь
Венеция добавила
— Он держит ее в Уайт-Тауэр, подальше от всех нас.
Ботвелл подался вперед
