и раньше. Наконец он сказал:
— Я не уходил с корабля. Александрия была в рейде.
— Иисус и Мария! — воскликнул Парис. — Где Дуглас? Только бы он еще не повесил Джонни Гордона! Не поднимайте якорь, мы не закончили дела.
Джеймс Дуглас посадил пленника в отдельную каюту. Парис сбежал вниз и рванул дверь.
— Джеймс, ради меня не режь этого поросенка!
— А зачем? Я и волоса не тронул на его голове. Наш Джонни принесет нам королевский выкуп.
— Боюсь, не в этот раз, — грустно сказал Парис. Он объяснил другу, что случилось, чувствуя себя достойным насмешки.
— А я-то еще подумал, что все идет подозрительно хорошо, — невесело рассмеялся Джеймс Дуглас.
— С этой сучки я живьем сдеру шкуру, только доберусь до нее. Но пока, Джеймс, первым делом я должен ее спасти.
— Значит, надо обменять этого сопляка на Александрию. Понадеемся на Бога, может, они еще не узнали, что она — девчонка.
Юный пленник немного расслабился, слушая их разговор. До его ушей долетало немало историй о зверствах Кокбернов.
— Может, мы его для начала кастрируем? — пошутил Дуглас, и лицо юноши исказилось страхом.
— Я выеду с рассветом и возьму с собой мальчишку, — сказал Парис. — Они будут ждать именно меня и постараются расставить ловушки.
— Как тебе удастся убедить Яна или Троя не ехать с тобой? — с сомнением спросил Дуглас.
— Мужчинами я командую легко. Женщинами куда труднее, черт бы их побрал! — выругался Парис.
Сильный мороз выбелил мир в то февральское утро. Две лошади со всадниками остановились под стенами замка. Животные подняли уши и захрапели, пар спиралью вырывался из их ноздрей и поднимался в жгучий морозный воздух. Все в замке ждали появления Кокберна. Хантли громким голосом приказал привести красивую пленницу в большой зал.
Молодой человек и девушка в кровати, окруженной шторами, услышали крики, но не отозвались. Александрия приникла к Адаму, как будто боялась, что, если сейчас освободится из объятий, больше никогда не увидит его. Слезы лились по ее щекам, и она надтреснутым голосом шептала:
— Я не вынесу разлуки.
Он гладил ее по волосам, потом твердо отстранил от себя.
— Вынесешь. Мы оба сможем, пока я не найду выход. Где твое мужество, так восхитившее меня? — нежно пошутил он.
Александрия скользнула с кровати, схватила одежду.
— Ни одной пуговицы на камзоле, — сокрушенно проговорила она, с несчастным видом оглядываясь по сторонам.
Адам подошел к шкафу, вынул свежую льняную рубашку и протянул ей.
— Надень, и будет не важно, есть пуговицы на камзоле
или нет. И она напомнит тебе обо мне.
Ничего не видя, Александрия сунула руки в рукава и села, как кукла, пока Адам одевал ее. Потом она пошла обратно к кровати, пытаясь найти заколки. Натянула шапку, запихала под нее яркие непослушные кудри.
Хантли стоял на стене замка и подсказывал Уиллу, который вел переговоры с лордом под стеной.
Голос Париса отчетливо звенел в холодном воздухе.
— Я знаю, это невыгодный обмен, но я предлагаю поменять одного из Гордонов на одного из Кокбернов. — Он подбирал слова, чтобы не открыть пол Александрии, на случай если они еще не узнали, что она женщина.
Уилл, по указанию Хантли, крикнул:
— Мы требуем вернуть и ящики с золотом!
Рука Париса слабо задрожала от столь безрассудных слов, когда он стал раскручивать длинную веревку, вынутую из-под седла.
— В таком случае вы станете свидетелями смерти через повешение! — Он пришпорил лошадь и направил ее к березовой рощице. Молодой Джонни Гордон завопил как резаный:
— Помогите!
— Берегись! — раздалась угроза сверху. — Если ты повесишь Гордона, мы повесим Кокберн!
Парис ухмыльнулся и отвесил им оскорбительный поклон.
— Ну что ж, жертва стоит того. Зато избавлю мир хотя бы от одного Гордона! — Он пришпорил коня в сторону деревьев, потянув за собой вторую лошадь. Медленно
накинул веревку на крепкий сук, проверил, прочно ли, и принялся делать петлю. Он маневрировал на лошади вокруг связанного пленного, накидывая петлю ему на шею, когда
решетка замка поднялась и выпустила заложницу Кокберн. Александрия поехала вперед медленным галопом, а Парис освободил Джонни Гордона. Ошалев от радости, тот ударил лошадь по крестцу и рванул домой.
Парис спешился и в мгновение ока оказался у стремени Александрии, Он взволнованно посмотрел на нее снизу вверх.
— Дорогая, с тобой все в порядке?
При виде глубоких следов пережитого волнения и усталости на лице брата Александрию одолели муки совести. Убедившись, что сестра жива и невредима, Парис быстро преодолел вспышку гнева, но пригрозил:
— Я еще разберусь с тобой! Никогда больше ты не станешь играть в эти игры. Вы с братцем получите хороший урок. Я вас проучу.
Она состроила гримасу и сказала:
— Мне все равно, что ты сделаешь со мной, но не наказывай Александра за мои грехи.
Парис дал выход нервному напряжению и сердито рявкнул:
— Да вы же два сапога пара!
Возле корабля их встретил Джеймс Дуглас, грузивший в седло ящик с золотим. Он уже готов был вернуть награбленное.
Парис расплылся в улыбке.
— Что, Джеймс? Не верил мне?
— Да уж, не думал, что сможешь обменять, — заметил Дуглас. — Как тебе удалось?
Парис подмигнул.
— Чистое надувательство. Здорово пришлось попотеть, — признался он.
На борту «Морской колдуньи» мужчины с явным смущением взирали на девочку, подвергшую риску планы хозяина. Парис холодно посмотрел на близнецов
— Разрешаю вам убраться с моих глаз!
Когда они ушли вниз, Парис кинулся с объятиями к Джеймсу. Оба хохотали от души, испытывая огромное облегчение. Прежде чем поднять якорь и плыть в сторону дома с победой, Парис выставил всей команде виски. Когда они вернутся, все пойдет по-другому, поклялся он. Ему надоело ждать, и он только что доказал: он берет то, что хочет! Так было всегда в жизни Париса Кокберна и так будет впредь. С огромным нетерпением он ждал встречи с женой.
Прибыв в городской дом в Эдинбурге, Шеннон и Дамаскус расстроились, обнаружив там Маргарет. Но Шеннон знала, как избавиться от нее поскорее, и, ни минуты не колеблясь, начала вдохновенно врать:
— Маргарет, разве ты не знаешь, что Магнус возвращается в Танталлон? Он будет очень разочарован, если ты не встретишь его с распростертыми объятиями. Он говорил только о тебе все время, больше ни о ком. Он ужасно скучал, и, должна сказать, я не видела мужчину, который так жаждал бы свою любимую.
Дамаскус добавила, подыгрывая сестре:
— Интересно, какие подарки он привез тебе из Лондона?
— Маргарет удивилась.
