— Ее величеству не нравится, когда ее придворные женятся, Уильям.
— Пару месяцев назад мой кузен Эдвард Сомерсет женился наледи Энн Рассел, и Елизавета ничего не имела против. Даже присутствовала на торжествах в поместье Кобхем-Хаус в Блэкфрайарсе.
— Так ведь Энн была вдовой Эмброуза Дадли, лорда Уорика. А для Дадли королева может закрыть глаза на что угодно.
— Кое-кто утверждает, что я новый фаворит королевы Елизаветы. — Он наклонился и поцеловал ее. — Мне кажется, я тоже могу себе кое-что позволить.
— Вы делаете мне предложение, Уильям? — спросила она напрямик.
— А если так, тогда каким будет ваш ответ, леди Неописуемая красота?
— Мой ответ будет — возможно, лорд Фаворит. Можете сделать предложение в день, когда станете победителем в турнире.
Уже к концу октября по всему дворцу разнесся слух насчет любезностей, которыми они обмениваются. Первой, кто решился задать Кэтрин вопрос об этом, была Филаделфия.
— Есть какая-нибудь правда в том, что говорят, Кэтрин?
— Ты по поводу того, что меня попросили стать графиней Пембрук? — Кэтрин сделала вид, что смутилась. — Согласись, это весьма заманчиво.
— У него репутация волокиты. Убедись, что он действительно собирается на тебе жениться. Ты в него влюблена? — спросила она.
— Не говори глупостей! Я не такая дуреха, чтобы потерять из-за него голову.
— Слава Богу! Пообещай мне, что не выкинешь какой-нибудь фортель, например, сбежишь с ним. Если ему так тебя хочется, пусть дождется твоего совершеннолетия.
Кэтрин вдруг обратила внимание, что дамы стали бросать на нее завистливые взгляды, и поняла, что очень скоро слух дойдет и до ушей Мэгги. Можно было лишь надеяться на чудо, чтобы мать осталась в неведении.
На следующий день Мэгги зажала ее в угол.
— Все дворцовые слуги только и говорят о том, что вы с Уильямом Гербертом объяснились. Это правда или нет, мой ягненочек?
— Я еще ничего не решила, Мэгги.
— Вот и хорошо! А то ты у нас чересчур резва. Он — придворный. Все его мысли, вся жизнь крутятся вокруг Елизаветы.
— И что из этого? Мы оба хотим остаться при дворе. Это лучше, чем похоронить себя в деревне.
Мэгги недовольно поджала губы.
После обеда в особняке графа Вустера, который был кузеном графа Пембрука, Изобел Спенсер решила поговорить с золовкой Бет, Филаделфией и Кейт.
— Граф Пембрук попросил моего разрешения ухаживать за Кэтрин. Из-за того, что ему покровительствует ее величество, я не решилась отказать ему. Мне пришлось предупредить его, что их не будут оставлять наедине, потому что королева настаивает, чтобы незамужние дамы из ее окружения оставались девственницами. Как вы думаете, я правильно поступила?
Кейт похлопала Изобел по руке:
— Твоя дочь скоро станет совершеннолетней.
Но Филаделфия предостерегла ее.
— Елизавета никогда не приходила в восторг от того, что приходилось делить своих фаворитов с другими женщинами.
— О Боже! Меньше всего мне хотелось бы вызвать ее гнев!
Как только Изобел ушла, Филаделфия села писать Хепберну.
Прочитав письмо леди Скроуп, Патрик Хепберн выругался во весь голос и тут же составил план тренировок в Кричтоне. Если Герберт рассчитывает преподнести победу чертовой кошке, то его ждет разочарование.
В начале ноября на землю упали первые морозы. Патрик к этому времени побил в поединках всех Хепбернов, Стюартов и Эллиотов, населявших Кричтон. Сломанные копья десяток за десятком отправлялись в костер. Тогда он решил нанести визит королю Якову.
— Где ты пропадал, парень? Месяцами не показывал носа при дворе, а когда что-то понадобилось, ты тут как тут.
— Я готовился к турниру, сир.
— Какому еще турниру? — разозлился король.
— Турнир по случаю дня коронации Елизаветы. Он состоится семнадцатого ноября, сир.
— Боже мой, эта женщина правит Англией сорок четыре года! Что-то сверхъестественное! Наверняка она заключила сделку с дьяволом. Пора бы ей освободить место для преемника.
— Пусть празднует, это ее последняя зима, сир.
— Лучше бы это было ее последнее «прости!». — Он склонился к Патрику и с угрозой посмотрел на него. — Нет никаких новостей, что она хотя бы прихворнула?
— Сир, главная цель моей поездки в Уайтхолл — привезти вам подробности о физическом и психическом состоянии Елизаветы.
Патрик врал вдохновенно.
— Нуда! Я-то знаю, что дело здесь в английской богатой наследнице.
Якову трудно было отказать в проницательности.
Хепберн притворился раздосадованным.
— Вы обижаете меня, сир.
— Я крепко обижу тебя, если английская корона не перейдет ко мне в тот день, который ты предсказал, Патрик, мальчик мой.
— Доверьтесь мне, сир.
Глава 21
— Доверься мне, Кэтрин.
— Мужчинам нельзя доверять, Уильям. Если королева захочет, чтобы на турнире вы надели ее знак, как я могу быть уверенной, что мой шарф вы держите возле сердца? — съехидничала Кэтрин.
— Он тут, потрогай, — охрипнув, предложил Герберт.
— Пусть королева потрогает, — усмехнулась она.
— И потрогает, — разозлился он. — Потому что я ее фаворит.
— Теперь я понимаю, какими поэтическими приемами вы пользуетесь, чтобы очаровывать ее.
Подшучивая таким образом над Пембруком, Кэтрин держала его на расстоянии. Она отошла в сторону и сменила тему.
— Какую пьесу актеры «Глобуса» представят после турнира?
— «Тщетные усилия любви». Мне кажется, она тебе понравится.
— Это не мне вы должны доставлять удовольствие, а Елизавете.
— Я нравлюсь тебе, Кэтрин? Ты проявишь благосклонность, если я поставлю вопрос ребром?
— Меня может подвигнуть на это победитель турнира. Перед таким мужчиной будет трудно устоять.
