он сочинит парочку прекрасных стихов о Хорзе, Альфадасе и эльфийской королеве. Я уверен, они будут очень трогательны.
Ярл подошел ближе к Хорзе, положил руку ему на плечо. Альфадас спросил себя, достаточно ли он силен, чтобы задушить короля. Старик должен быть уже мертв, когда он столкнет его в воду. У него не должно быть возможности закричать!
— Жаль, что у меня нет такого сына, как ты, Альфадас. Клянусь богами, я щедро сеял свое семя! Одному Луту ведомо, скольких женщин я оплодотворил. И тем не менее у меня родился только один сын. Да ты же знаешь Эгиля. Он не такой сын, которого хочется иметь отцу. Прошлым летом он заколол девушку, потому что она не захотела покориться ему. Он любит громкие речи и считает себя одаренным мечником, а ведь его так называемые друзья постоянно позволяют ему победить. Он дерьмо! И несмотря ни на что, он мой сын. Ты же знаешь, каково это — иметь сына, Альфадас. Не важно, что сыновья делают, отцы постоянно защищают их.
Над водой послышался протяжный крик. На востоке нежная серебристо-серая линия очертила горы.
— Зимородок, приветствующий зарю. — Хорза потер руки. — Мне уже недолго осталось слышать его песню.
Под повозкой кто-то шевельнулся. Альфадас заметил, как Маг, паромщик с клеймом на щеке, поднялся на ноги. Мгновение было упущено!
— Я присягну на верность твоему сыну, — сказал ярл.
— Конечно, присягнешь. И говоришь ты это всерьез. Но ты хороший человек. И когда ты восстанешь против него — только вопрос времени. Мы оба знаем это. И ведь ты не единственный хороший человек во Фьордландии. Я действительно пошлю к эльфам своих самых лучших воинов. Всех, кто, по-моему, обладает нужными качествами для того, чтобы стать лучшим королем, чем Эгиль.
— Это безумие, Хорза. Что будет, если наши соседи узнают о слабости и нападут?
Король презрительно засопел.
— Наши соседи… Эти бабские королевства. Ты запер их всех под замок. Твои победы, Альфадас, дали время Эгилю. Может быть, он дорастет до своего королевства, если у него будет для этого пара лишних лет.
— А если я вернусь с воинами? — спросил Альфадас скорее из упрямства, чем веря в это.
— Я размышлял о твоем сравнении с пещерными медведями, герцог. Одно это чудовище можно убить. Но если они атакуют дюжинами, под командованием хоть сколько-нибудь одаренного командира, да еще и вооружены… Как людям противостоять такой силе, даже если их возглавляет самый лучший из герцогов? Тролли победили эльфов. Как же победите вы?
Над водой снова прокричал зимородок. Жалобный звук. У повозки слышалась негромкая возня. Мужчины просыпались один за другим. Маг принялся проверять якорные канаты. Над горами разгоралась заря. Покрытые снегом вершины отражались в кристально чистой воде фьорда.
— Боюсь, ты упустил момент, Альфадас, — вдруг произнес Хорза.
— О чем ты говоришь?
Король обернулся к нему. В его оставшемся глазу дрожала печаль.
— Мы оба знаем, о чем. Я пытался облегчить тебе задачу. Для меня это был бы неплохой конец. Просто исчезнуть… Велейф наверняка спел бы об этом прекрасную сагу. Иногда можно быть и чересчур честным, Альфадас.
Сага о Хорзе Крепкощите
Столь прекрасен был лик Эмельды, королевы всех эльфов, что она скрывалась от людей, ибо каждого мужчину, увидевшего ее, тут же охватывало любовное безумие. Поэтому приказала она поставить шатер на лодке посреди фьорда, и только Хорза должен был прийти, потому что он был самым сильным и выдержанным из мужчин. И она, располагавшая сокровищами без числа и силой магии, преклонила колени перед Хорзой и попросила его о том, чтобы послать на помощь эльфам самых храбрых воинов и герцога Альфадаса.
Хорза поднял ее, поскольку было больно ему видеть ее на коленях. И ее дыхание, подобное аромату цветов, коснулось его лица. Когда же Эмельда почувствовала силу его рук и прочла доброжелательность на его лице, то ощутила глубокую привязанность к Хорзе.
Так провели они день и ночь в шатре на фьорде, и ничего не было слышно о них. Беспокойство охватило вооруженных воинов Эмельды, ибо никогда еще их повелительница не оставалась так долго с мужчиной. Когда же прошла и вторая ночь и над водой раздался крик зимородка, они захотели пройти к своей королеве.
Но Эмельда опередила их. Верхом на тумане пролетела она над водой, словно пар под ее ногами был твердой почвой, и в мгновение ока исчезла вместе со своими воинами.
Когда Альфадас подъехал на лодке к шатру, чтобы посмотреть, как там его повелитель, он нашел Хорзу погруженным в глубокий сон. Его волосы стали белыми словно снег, кожа обвисла, морщины избороздили его лицо. Он заплатил за встречу с бессмертной. Сила его ушла, скрепив пакт с эльфами, действительный отныне и навеки.
Небесный зал
Олловейн посмотрел из каменного круга на Январском утесе на маленькую деревню, которая на протяжении недели была для него прибежищем.
Мастера меча мучила совесть из-за того, что он оставлял Эмерелль, но он не мог рисковать и увозить ее в Альвенмарк прежде, чем узнает, что там к чему.
Эльф обхватил запястье Альфадаса в воинском приветствии.
— Через тридцать дней я вернусь. Затем мы сможем отвести войско в Альвенмарк.
Олловейн вглядывался в лицо приемного сына, ища ответы на вопросы, возникшие после приезда короля. Альфадас ведь должен понимать, что означает вести войско людей в Альвенмарк. Что-то произошло между ярлом и его королем. Несмотря на всю сердечность сына человеческого, Олловейн чувствовал глухую печаль, окружавшую фирнстайнца.
— Что с Сильвиной? — спросил ярл.
— Она не захотела возвращаться, — покачал головой Олловейн. — Она столь же разговорчива, как и ты. Йильвина будет охранять королеву. Она не отходит от Эмерелль.
— Здесь Эмерелль в безопасности!
Олловейн подумал о владыке людей и странной аудиенции. Старый король настоял на том, чтобы опуститься на колени у ложа Эмерелль, а затем что-то прошептал ей на ухо. Только он и Альфадас были свидетелями странной сцены. Затем Хорза солгал людям из своей свиты, заявив, что он все подробно обсудил с королевой. Эти люди как дети! Они ловили каждое слово своего правителя. С тех пор как они увидели кентавра Оримедеса, они готовы были поверить, пожалуй, во все. Им то и дело хотелось коснуться полуконя.
— Вы готовы? — Линдвин торопила. Из скалы поднимался золотистый свет, врата открылись. —
