стальные пластинки вплотную прикасались к шее вместо гривы. Туловище и круп тоже были завернуты в сталь, так же как и рыцари, которые, в свою очередь, были полностью одеты в сверкающее серебро.
Подпруга из крашеной кожи, украшенная золотом и бриллиантами, и перья на шлемах были единственными цветными пятнами в этой стене из стали. И маленькие гербы из эмали, которые были у каждого над сердцем, все разные. Общим у них было только красное дерево. Но кроме него было множество разных значков: львы на задних лапах, башни и драконы, мечи и корабли. «Вероятно, они могут различать друг друга по этим гербам, — подумала Гисхильда, — даже когда закрытые забрала скрывают их лица». На мгновение девочка задумалась о том, как это, наверное, тяжело — различать столько гербов. Затем все ее внимание снова приковали кони. Они были огромными и напоминали принцессе упряжных лошадей. Гисхильда знала, что эти боевые скакуны выдрессированы так, чтобы помогать своим хозяевам в битве. Они уничтожали врагов, приближающихся пешими, своими мощными копытами. Говорили даже, что они готовы пожертвовать своей жизнью, чтобы отвести от рыцаря смертельный удар. Гисхильда не хотела верить — это уже колдовство, а в таком оружии их сильным врагам было отказано.
На ее плечо легла узкая рука.
— Не бойся, — прошептал теплый голос матери, Роксанны. — Страх — вот их самое главное оружие.
Гисхильда поглядела в большие темные глаза матери. В них читалась любовь. Роксанна мягко сжала плечи дочери.
— Они хотят выжечь мужество из наших сердец, потому что боятся нас. Никогда не забывай этого и не давай им возможности одержать легкую победу.
Гисхильда обвела взглядом ряды безликих врагов. Рыцари по-прежнему не поднимали забрал. Внезапный порыв ветра заставил затрепетать украшения на их шлемах. Он донес до нее запах смазки и металла. А еще аромат золотой сосновой смолы, источаемый лесом в этот жаркий день позднего лета.
Девочка попыталась смотреть на рыцарей взглядом охотницы, как некогда учила ее эльфийка Сильвина. Теперь она глядела на них как на добычу, и дыхание ее стало поверхностным и бесшумным. Она освободилась от всех ненужных мыслей, даже страх сумела прогнать, и ее сердце билось спокойнее. Гисхильда насторожилась, почувствовав запах серы и беды.
Взгляд принцессы остановился на отце, стоявшем неподалеку — в центре группы воинов. Увидев его, Гисхильда преисполнилась гордости. Гуннар Дуборукий получил в битвах с рыцарями немало шрамов. Его лицо воина было сурово. Этот человек никогда не склонял головы. Не считая тролльского герцога, он был выше всех своих братьев по оружию, стоявших рядом с ним в этот тяжелый час.
Три дня назад бойцы Железного Союза потерпели тяжелое поражение. Хотя рыцари и заплатили за победу реками крови, но их ряды скоро пополнятся, в то время как ослабевшему Железному Союзу угрожал распад. Последние бояре Друсны заключили его с королем и ярлами фьордов. Они были единственными, кто пока еще свободно выбирал, в каких богов им верить. Все остальные державы покорились Церкви Тьюреда и ее Богу. Там больше не было королей. Всем заправляли священники. Вся власть — и над небом, и над миром — оказалась в их руках. Это был трудный союз, поскольку бояре являлись самовластными дворянами с родословной, как у королей. Право владеть они получали при рождении. А ярлам необходимо было заработать это право и постоянно бороться за него. Их выбирали всего на год. Гисхильде тоже казалось, что с боярами тяжело ладить. Им принадлежали люди их земли. По крайней мере, большинство… У ярлов же все было с точностью до наоборот. Они принадлежали крестьянам, торговцам и охотникам, которые их выбрали. И если они не справлялись с обязанностями, то вскоре теряли право быть предводителями.
Гисхильда поглядела на отца и вновь ощутила прилив мужества. Поражение и огромное превосходство врагов не пугали его! При взгляде на Гуннара можно было подумать, что это он победил в битве на Медвежьем озере. Он казался непоколебимым, как скала. Его спина была сильна, как у быка. Свою рыжую бороду он по обычаю предков заплел в тонкие косички. И на каждой из этих косичек висело маленькое колечко — по одному за рыцаря, убитого Гуннаром в битве.
Таких колец, выкованных им из железа с разбитых доспехов, было семнадцать.
Хотя отец ее был королем, он носил простую одежду — покрытую черной краской кирасу со следами множества битв и шерстяные шаровары, штанины которых он прятал в потертые сапоги для верховой езды. С плеч его спадал забрызганный грязью красный плащ. Левая рука, на которой не хватало мизинца, покоилась на рукояти меча. Он стоял, широко расставив ноги, всем своим видом излучая спокойствие, восхищавшее Гисхильду. Он был героем, скальды сравнивали его с великими королями древности, прославляли его славные деяния множеством красивых слов, не все из которых Гисхильда понимала. Нужно, наверное, быть поэтом, чтобы говорить о вызывающем спокойствии и крепкой, словно дуб, силе мысли. Но как бы ни были витиеваты слова и стихи, они пленяли сердце Гисхильды, и она понимала, что они имели в виду, так же как понимал их самый простой из крестьянских ребят в войске ее отца. Они верили скальдам! А еще они верили в своего короля. И поэтому песни о нем не сходили с их уст даже после горьких поражений. Он был Фьордландией во плоти, сердцем противостояния, бичом священников и надеждой всех, не желавших склонить головы.
Гисхильда поглядела на воинов, стоявших вокруг ее отца. Там были ярлы фьордов, опытные бойцы, мужчины из родов, связанных с их семьей уже на протяжении веков. Их защищали стальные шлемы и кольчуги, усеянные металлическими планками. Оружием их были топоры и широкие мечи. У некоторых на поясе виднелись пистолеты с поворотным затвором или кинжалы с трехсторонним лезвием, которые можно было всадить даже в самый лучший нагрудник. Они были дикой толпой, точно так же как и бояре Друсны. В своих кожаных жилетах с разрезами, украшенных сотней заклепок, в широких шароварах и высоких сапогах их союзники выглядели в глазах Гисхильды странно. Всем видам оружия они предпочитали топоры с длинными рукоятями и мечи, украшенные массивными бронзовыми гардами. Вместо того чтобы защищать головы шлемами, большинство друснийцев предпочитали береты с перьями.
Но не эти воины решали, что произойдет в данный момент. Их мужество и безудержность недолго смогут сдерживать рыцарей. Это Гисхильда видела на Медвежьем озере и была уверена, что стальную стену врагов остановил холодный взгляд отца. Все ждали его. Того, что сделает он.
Здесь происходила немая дуэль. Пойдет ли он навстречу всадникам? Подойдет ли он к ним и, запрокинув голову, как ребенок, посмотрит на них снизу вверх? Нет, только не ее отец! Скорее солнце упадет с небес, чем он поступится своей гордостью. Но что же будут делать рыцари? Уступят ли они? Почему они не прекратят эту дуэль? Они условились встретиться на деревенской площади для переговоров. Им предстояло отойти от края поляны.
Нападут ли они, если отец не подчинится им? От рыцарей Тьюреда можно ожидать любой подлости!
Принцесса вновь ощутила в животе колючее чувство страха. Она видела, как разят пики и огромные копыта боевых коней, когда на военный лагерь на Медвежьем озере напали рыцари. Что они замышляют?
Девочка не отводила взгляда от рыцарей, замерших на опушке леса. Они выглядели намного более угрожающими, чем горстка отчаявшихся, противостоявшая им, и из-за своих сверкающих доспехов казались неуязвимыми. Гисхильда видела, как убивают людей, с головы до ног закутанных в сталь. На Медвежьем озере она стала свидетельницей того, как их сталкивали в прибрежный песок и сыновья крестьян всаживали свои кинжалы в прорези шлемов. Рыцарей можно убить, пусть даже они выглядят непобедимыми. Но она видела, сколько крестьян и воинов распростились с жизнью, чтобы повалить наземь одного такого всадника. Их должно быть в пять раз больше, чтобы надеяться одолеть в бою рыцаря.
Когда же наконец закончится это утомительное ожидание? Кто первым сделает шаг навстречу другому? Пожертвует ли отец гордостью во имя благоразумия?
— Умоляю, Лут, не допусти этого, — тихо пробормотала она.
Если рыцари победят теперь, это будет значить гораздо больше, чем битва на Медвежьем озере. Гисхильда с тревогой посмотрела назад, на ряды бояр Друсны и ярлов Фьордландии. Уже сейчас они перешептывались между собой, и пусть даже принцесса не понимала, о чем они шепчутся, она слышала в голосах мужчин с трудом сдерживаемую ярость. Было и еще кое-что: свежий ветер донес из леса серный запах горящих фитилей — за всадниками среди деревьев скрывались аркебузиры. Тяжелые свинцовые пули, выпущенные из этого оружия, могли свалить даже тролля. Но стрелкам приходилось постоянно держать наготове горящий фитиль, чтобы поджечь порох своих тяжелых аркебуз.
